Управление мировоззрением. Подлинные и мнимые ценности русского народа

В выборке идет речь о «школьной монетизации» – законе № 83, который, говоря простым языком, вводит принцип примитивного хозрасчета для всей общеобразовательной системы России, а также для здравоохранения, науки, спорта и культуры. Даже для человека, мало интересующегося организационно-правовыми формами существующих ныне в России социальных учреждений, совершенно ясно, что в условиях, которые этот закон предоставит нынешним владыкам земли русской – финансовым воротилам и их сиамским близнецам – чиновникам, совершенно не останется места для простого человека: ни для реализации присущего ему от рождения стремления к культуре и знаниям, ни для безграничных возможностей развития его духовных, творческих потребностей, интеллектуального потенциала, ни для поддержания его здоровья в приличном состоянии. Первичными и в этой сфере становятся деньги, а права человека на образование, медицинское обслуживание и прочее, т. е. неотъемлемые конституционные права российских граждан, по этому закону задвинуты на второй и третий планы. Что здесь мы имеем ввиду? Выдача госзадания социальным учреждениям теперь ставится не в непосредственную зависимость от потребностей населения, частенько проживающего в труднодоступной глубинке, не от количества подрастающих там детей школьного возраста, а от неких показателей эффективности, которые по своему произволу определяет все тот же чиновник. Таким образом, если среднерасчетная подушевая норма расходов государства на одного ученика формально не окупает затрат на школьное здание, учителей, наглядные пособия и т. д., то уделом детей, проживающих в таких районах, становится улица и подворотня, со всеми вытекающими отсюда краткосрочными и долгосрочными последствиями. Несомненно, что в Москве этот закон оставит на плаву большинство общеобразовательных учреждений и районных поликлиник, хотя бы потому, что московская подушевая норма расходов на ученика или пациента поликлиники должна быть теоретически значительно меньше, чем та же норма где-нибудь в Нарыме или Нерчинске. Однако и в Москве, при ее завидном положении, возможны исключения в тех обстоятельствах, когда школа или больница занимают очень выгодный в коммерческом плане участок городской земли. В таком случае заполучить кусочек драгоценной площади под застройку путем элементарной невыдачи обреченному учреждению «госзадания», не составит труда. Разумеется, люди, ранее получавшие социальные услуги в «неэффективной» и поэтому упраздненной школе или поликлинике, будут вынуждены искать места в учреждениях соседних районов. Качество обучения, как и лечения, несомненно, при этом неизбежно снизятся из-за наплыва избыточного количества учеников и пациентов в близлежащие организации, совершенно на них до того не рассчитывавшие. Думается, что наш долготерпеливый народ и это проглотит, утешившись мыслью, что «раньше и не в таких очередях стоять приходилось» и главное – «все стерпим, лишь бы войны не было». Но то, что может пережить Москва с ее неисчерпаемыми денежными ресурсами, для периферии гарантированно станет могилой. Там у администраций нет денег даже на приведение в порядок котельных при подготовке к зимнему сезону, а у людей все скудные средства уходят на приобретение самого необходимого – продуктов питания, одежды, на содержание жилья.