Управление по Макиавелли. Тонкости этики и технологии управления современной компанией

2. Поскольку редкий руководитель делает такие оговорки, то, хотя их и не было, он все-таки постарается что-то компенсировать пострадавшей стороне, если понимает, что она понесла реальные потери. Здесь даже совсем небольшая компенсация, которая ничего не покрывает, все же весьма полезна, поскольку позволяет пострадавшему сохранить лицо – руководитель тем самым, дает понять, что он и сам переживает, и с пострадавшим считается. Сохранение лица особенно важно, если в их договоренности посвящены третьи лица.

Обратной стороной даже малейшей компенсации ущерба пострадавшей стороне является тем самым фиксация виновности руководителя в неисполнении обещания. Необходимость и целесообразность такой фиксации надо тщательно взвешивать – в одном случае она полезна, в другом вредна. Вредна она тогда, когда может послужить основанием для нанесения дополнительного вреда руководителю, что зависит от свойств личности пострадавшего и его зависимости от третьих лиц – интересантов использования этой фиксации. И, пожалуй, что самое важное – идет ли речь о сотрудничестве или об управленческой борьбе.

103

Такой совет был бы недостойным, если бы люди честно держали слово, но люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же. А благовидный предлог нарушить обещание всегда найдется.

Основанием для совета руководителю не держать слово является то обстоятельство, что другие люди, не руководители, также не держат слово.

Распространенный вариант «благовидного предлога» – когда обстоятельства непреодолимой силы (форс-мажор) не позволяют одной из сторон выполнить ее обязательства по договору. В этом случае другая сторона не вправе ни требовать выплаты штрафных санкций, ни предъявлять претензии этического характера.

Здесь есть существенное отличие от ситуации в бизнесе, где форс-мажором считаются стандартные обстоятельства вроде стихийных бедствий или внезапного изменения законодательства. В других случаях наличие форс-мажора надо доказывать – например, можно ли считать форс-мажором болезнь незаменимого исполнителя.

В обсуждаемом случае с руководителем также может присутствовать форс-мажор, однако у руководителя, если он имеет дело с подчиненными или другим руководителем, от которого не зависит, такой обязанности по доказыванию нет, поскольку всегда могут существовать конфиденциальные форс-мажорные обстоятельства. Пострадавшей стороне остается либо верить, либо не верить словам руководителя. В этом случае она руководствуется его репутацией или, на худой конец, его имиджем.

Имеется один важный признак, опровергающий наличие конфиденциальной форс-мажорной ситуации – когда такого рода форс-мажоры случаются у этого руководителя уж слишком часто. Однако во всех случаях ссылка на форс-мажор позволяет пострадавшей стороне как-то сохранить лицо, особенно перед третьими лицами, даже если в этот форс-мажор верится с трудом.

Мы довольно снисходительно относимся к бытовым случаям нарушения обещаний по очень простой причине: «Человек предполагает, а бог располагает!» Мы не всегда можем отличить, была ли непреодолимой сила, из-за которой другой человек не сдержал свое обещание, или никакой силы не было и в помине!

Кроме того, что значит «непреодолимая»? Чаще всего оказывается, что преодолеть ее можно было, но это преодоление слишком дорого обошлось бы, иначе говоря, преодоление было бы неоправданно – как для того, кто преодолевал, так и для того, ради кого преодолевал! Иногда этот второй сам отказывается: «Мне от тебя таких жертв не надо!»

По этой причине некоторые обещания выделяются в отдельную группу, когда предполагается, что обещание должно быть выполнено любой ценой, в том числе ценой своей жизни и даже жизни своей семьи. Такого рода обещания называются клятвой или присягой.

Существование клятвы и присяги подразумевает, что в отношении других нарушенных обещаний может проявляться известная толерантность. Иначе, говоря, общественная мораль позволяет при слишком высокой стоимости выполнения обещаний их не выполнять. Эта стоимость не имеет объективного измерителя, меру ее определяют двое: тот, кто обещал, и тот, кому обещали. Возникает вопрос, при каких условиях эта мера у них совпадает, а при каких – нет?

Очевидно, она совпадает в том случае, если оба человека принадлежат к одной социальной и демографической группе с одинаковой групповой моралью и оба досконально знают все обстоятельства дела, все обстоятельства друг друга, чего практически никогда не бывает.