Упражнения

– Мы переночевали у твоих родителей, – сказала она. – А утром поднялись наверх, наверное, чтобы снять белье с кровати. И тут же, не сходя с места, занялись этим по-быстрому, очень тихо. Я была напряжена, потому что думала, что внизу они все слышат. Кровать скрипела. Кровати всегда скрипят, когда на них кто-то лежит.

– Они скрипят о том, что происходит.

– А ты не помнишь? Когда мы закончили, ты не мог выйти.

– Выйти из комнаты?

– Выйти из меня! У меня случился какой-то спазм. Вагинизм – так это называется. Со мной такого никогда не было – ни до, ни после. Нам обоим было больно, а твоя мать кричала снизу, что обед готов.

– Я вырвал эту страничку из гроссбуха памяти. И как я вышел?

– Мы стали петь дурацкие песенки, чтобы меня отвлечь. Почти шепотом. Одну я помню, она называлась: «Я собираюсь выбросить из головы этого мужчину».

– И год спустя ты так и сделала.

Она вдруг посерьезнела. Вторая бутылка уже почти наполовину опустела.

– Иди сюда, Роланд, сядь рядом. И послушай. Я никогда не выбрасывала тебя из головы. Никогда. Иначе ты бы сейчас здесь не сидел. Прошу, поверь мне.

– Хорошо. Принято. – Он нагнулся к ней, и они взялись за руки.

Вот так продолжался этот день. Они пообедали в саду. Они были слишком стары или слишком опытны, чтобы напиться в стельку. Потом он мог вспомнить все, о чем они говорили, и записал об этом в своем дневнике. После обеда они решили обсудить свое здоровье.

– Ты первый, – заявила она.

Он ничего не утаил. Открытоугольная глаукома, катаракта, пигментные пятна на коже под действием солнца, гипертония, грудные боли, связанные с переломом ребра, ожирение, вызывавшее риск развития диабета второго типа, артрит обоих коленных суставов, аденома простаты – в легкой форме или злокачественная, пока неизвестно. Он боялся проводить исследование.

Они уже вернулись в дом. Закатное солнце едва освещало гостиную. Она сообщила ему, что у нее рак легких и метастазы распространились повсюду. Врачи считали, что она правильно отказалась от лечения. Ей, вероятно, придется лишиться и второй ступни. Она не собиралась подвергать себя стрессу и бросать курить.

– Со мной – все, – сказала она. – Мне нужно написать короткую повесть, после чего я сяду и буду ждать конца.

По ее настоянию они прекратили разговоры о болезнях. И стали говорить о родителях, как делали это много лет назад. Они как бы подводили итоги, когда им нечего было сообщить нового друг другу, помимо рассказов об их дряхлении и смерти. Они не стали обсуждать мемуары Алисы и ее размолвку с Джейн. Они послушали на плеере несколько старых песен, которые их не впечатлили. Они поняли, что им невозможно вновь испытать то же радостное возбуждение, какое охватило их до обеда. Почти выветрившийся алкоголь проявился в том, что они чувствовали себя несколько пришибленными. Ее дерзкое заявление, будто ничего не имело значения, теперь казалось анекдотичным. Роланду надо было успеть вечером на самолет. Так что все имело значение. Он позвонил водителю Рюдигера договориться, когда он за ним заедет и отвезет в аэропорт.

Снова сев рядом с ней, он признался:

– А я чуть было не передумал ехать к тебе и рад, что приехал. Но знаешь, осталось одно темное пятно, которое только ты можешь устранить. Мы избегали этой темы. Тебе надо увидеться с Лоуренсом. Тебе надо с ним поговорить. Ты не можешь устраниться от этого, Алиса. Учитывая все, что ты мне сказала, эта встреча будет важна для вас обоих.

Пока он говорил, она закрыла глаза и в первые несколько мгновений, уже отвечая, сидела зажмурившись.

– Я боюсь, и мне стыдно… за то, что я сделала, и за то, что так долго упрямилась. Я была фанатичкой, Роланд. Я проигнорировала чудесное письмо малыша. Знаешь, я его в буквальном смысле выкинула в мусорное ведро. Я с ним жестоко поступила, когда он пришел ко мне в дом. Он не сможет меня простить. И сейчас поздно пытаться выстроить… какие бы то ни было отношения.

– Может быть, ты будешь удивлена, как сегодняшний день удивил меня.

Она покачала головой:

– Я думала об этом. Но уже слишком поздно.

– Это могло бы изменить его отношение к тебе – потом, когда тебя не станет. На всю оставшуюся жизнь.

Она продолжала качать головой. Он положил ладонь на ее руку.

– Хорошо. Но тогда пообещай мне одну вещь. Что ты еще разок подумаешь об этом.

Она не ответила. Ему показалось, что она опять качнула головой, но так незаметно, что это было похоже на кивок. Она спала.