Упреждающий удар

Я чуть не упал. Удивительное дело, я ведь знал ее, знал эту Александру Миронову! Правда, очно. Я видел ее творения на полках книжных магазинов и на стеллажах уличных торговцев. Правильнее сказать, книгами Мироновой в последнее время вдруг все стало завалено настолько, что если я, например, просил найти мне моего любимого Конан-Дойла, то мне отвечали: «Зачем вам какой-то заплесневелый англосакс? Покупайте Миронову!»

Жаль, что я знакомился с ней при таких странных и… не очень-то удобных обстоятельствах.

— Э-э-э… — сказал я, шаркая ножкой. — Очень приятно, знаете ли… Такой вечер…

— Перестаньте паясничать! — лениво заметила Миронова.

Я прикусил язык. Если меня одергивает женщина… Я опустил руки по швам и расправил плечи. Кроме того, я вспомнил, что видел эту женщину не только на обложках ее книг. Это она ехала тогда со мной в лифте. Господи, она! Что она делала у нас на четырнадцатом этаже?

— У Александры Владимировны весьма развиты интуиция и память, — сказал майор Звягинцев. — Кроме того, что она пишет книги, мы иногда привлекаем ее для наших… Гм, гм… целей. По совместительству, так сказать… Проще говоря, она выручает нас, когда у нас не хватает рук…

«И мозгов», — добавил я в мыслях.

Я стоял, что называется, проглотив язык. Александра Миронова присматривалась ко мне, чуть заметно улыбаясь.

— Собственно, я подошел к тому, ради чего мы встретились с вами здесь, а не в душном кабинете на Петровке, — продолжал Звягинцев. — Сейчас я сяду в машину, а вы поговорите с дамой.

Он в самом деле отошел и сел в машину. И таи закурил, а я остался один на один со знаменитей писательницей. И просто женщиной.

— Как вы себя чувствуете? — первым делом спросила Александра Миронова.

— Спасибо, хорошо, — прохрипел я. — Давайте пройдемся, что ли? Мне надоело стоять под окнами.

— А в чем дело? — улыбнулась она. — Мама заругает?

— Знаете ли, у меня есть невеста, — сказал я. И добавил: — А на вашем пальце блестит золотое кольцо…

Миронова рассмеялась. Она взяла меня под руку, и мы пошли по дорожке вдоль дома.

— Вот так его не видно! — сказала она.

— Кого?

— Кольца!

Я был немного сбит с толку.

— Да! — Она кивнула. Через несколько шагов Миронова тихо заговорила: — Если вы думаете, что я обожаю майора Звягинцева, вы ошибаетесь. Я его терпеть не могу. Но нас свела судьба. А мы… Это очень хорошо, что мы с вами разговариваем так, что он не видит наших губ.

— Он по ним читает?

— Что вы! — воскликнула женщина. — Он пользуется направленным микрофоном! Он ненормальный, просто помешался на чудесах современной техники. Пока мы с ним ехали сюда, он всю дорогу рассказывал мне об этом микрофоне Он взял его с собой. Специально, чтобы слышать о чем мы с вами будем говорить. Это новейшая разработка не то японцев, не то американцев. Что с вами?

Я остановился как вкопанный.

— Уважаемая Александра Владимировна, — сказал я торжественно. — Не считайте меня…

— Я никем вас не считаю, — возразила женщина. — Знаете, почему мы к вам приехали?

Я покрутил головой.

— Умер Цулая, — сказала она. — Разбился на машине.

— Что? — воскликнул я.

— Вот это самое, — сказала Миронова тихо. — Мне рассказывал об этом Звягинцев. Труп вашего начальника обнаружил дорожный отряд питерского ГИБДД. Судя по всему, отравление. Результаты экспертизы показали, что…

— Как это было? — перебил я.

Миронова повторила более внятно:

— Экспертиза нашла следы цианистых соединений в биг-маке, который Цулая жевал по дороге. Видимо, он купил бутерброд в Питере, перед тем как выехать из города. Внутрь биг-мака кто-то заботливо сунул парочку желатиновых капсул с цианистым калием. Желатин, как известно, рассасывается под воздействием слюны.

Мы помолчали. Я переваривал новые сведения, словно это были не сведения, а эти самые желатиновые капсулы.

— Цулая умер за рулем, автомобиль потерял управление и свалился в кювет, — сказала Миронова.

Я вспоминал, что именно это произошло со мной сегодня. Мой автомобиль свалился в кювет.

— Но как такое могло случиться?

— Смертельная доза цианидов составляет около 150 миллиграммов для среднего человека, — продолжала, словно не слыша меня, Александра Миронова. — Одна капсула содержала 300 граммов — в два раза больше. По крайней мере, такая доза была во второй капсуле, найденной в надкушенном бутерброде, — триста миллиграммов цианистого калия. Если бы Цулая съел и ее, он бы умер во второй раз.

Все плыло у меня перед глазами.

— Его не могли найти так долго, потому что автомобиль угнали. Компания подростков, ехавших вслед за Рувимовичем на мотоциклах, решила, что у водителя сердечный приступ. Дети заботливо уложили мертвого водителя под деревом, а сами поехали кататься.

Все было ясно. Вот, оказывается, куда подевался Рувимович. А мы-то думали, он смотался с месячной выручкой! Интересно, кому пришла в голову его укокошить?

— Ладно, — вздохнула Миронова. — Мне надо было сказать вам это. Вам это необходимо знать. Теперь снова о микрофоне. Если мы расположимся к идиоту Звягинцеву спиной, он ничего не услышит.

— Ага, понятно, — сказал я, снова подставляя ей локоть. — Идем дальше?

Она кивнула, и мы пошли.