Упрямец Керабан

– Телеграмма! Ее только что принесли из галатской конторы, – ответил Низиб.

– Для кого?

– Для господина ван Миттена, хозяин. Она прибыла только сегодня.

– Давайте! – сказал ван Миттен.

Он взял телеграмму, распечатал ее и посмотрел на подпись.

– Это от моего старшего приказчика в Роттердаме. Затем он прочитал первые слова:

– Госпожа ван Миттен… скончалась пять недель назад…

Со смятой в руках телеграммой потрясенный ван Миттен замер в неподвижности, и – не будем скрывать этого – глаза его наполнились слезами.

При последних словах Сарабул неожиданно и резко встала.

– Пять недель! – закричала она в восторге. – Он сказал «пять недель»!

– Неосторожный, – пробормотал Ахмет, – зачем надо было ему называть дату?

– Итак, – продолжала торжествующая Сарабул, – итак, десять дней назад, когда я оказала честь обручиться с вами…

– Покарай ее, Пророк! – воскликнул Керабан, возможно, немного громче, чем хотел.

– …вы были вдовцом, господин мой муж! – продолжала Сарабул с торжеством в голосе.

– Совершеннейшим вдовцом, господин мой зятек! – добавил Янар.

– И наш брак действителен.

Сокрушенный этой логикой, ван Миттен в свою очередь упал на диван.

– Бедняга, – сказал Ахмет дяде, – ему ничего не остается, как броситься в Босфор.

– Да, – согласился Керабан, – а она бросилась бы и туда спасать его… из мести.

Благородная Сарабул ухватила за руку того, кто на этот раз был ее законной собственностью.

– Вставайте! – приказала она.

– Да, дорогая Сарабул, – ответил ван Миттен, опуская голову. – Я готов.

– И следуйте за нами! – добавил Янар.

– Да, дорогой шурин, – ответил ван Миттен, совершенно Укрощенный и побежденный. – Готов следовать за вами, куда вам угодно.

– В Константинополь, где мы сядем на первый же пакетбот! – пояснила Сарабул.

– Отправляющийся?

– Отправляющийся в Курдистан! – уточнил Янар.

– В Кур… Ты будешь сопровождать меня, Бруно!.. Там без конца устраивают пиры! Это вознаградит тебя за все.

Бруно мог лишь утвердительно кивнуть. И благородная Сарабул с господином Янаром увели несчастного голландца. Друзья напрасно пытались его удержать, а верный слуга шептал про себя: «Я же говорил ему, что с ним случится несчастье», – но ни на шаг не отставал от хозяина.

Спутники ван Миттена и даже сам Керабан были как громом поражены.

– Вот он и женат! – чуть не заплакала Амазия.

– Из преданности нам, – страдальчески нахмурился Ахмет.

– И на этот раз – взаправду! – добавила Неджеб.

– У него в Курдистане будет только одно средство, – сказал Керабан самым серьезным тоном.

– Какое, дядя?

– Жениться на дюжине таких, чтобы они уравновесили друг друга!

В этот момент дверь открылась, и появился Селим с обеспокоенным лицом. Он запыхался, как если бы бежал сломя голову.

– Отец, что с вами? – встревожилась Амазия.

– Что случилось? – воскликнул Ахмет.

– Друзья мои, отпраздновать свадьбу Амазии и Ахмета невозможно…

– Что?

– По крайней мере, в Скутари, – докончил Селим.

– В Скутари?

– Это возможно только в Константинополе.

– В Константинополе?.. – насторожился Керабан. – А почему?

Потому, что судья Скутари наотрез отказывается зарегистрировать контракт.

– Отказывается? – побледнел Ахмет.

– Да… под предлогом того, что местожительство Керабана, а следовательно, и Ахмета, – не в Скутари, а в Константинополе.

– В Константинополе, – машинально повторил Керабан, нахмурив брови.

– Ну а сегодня – последний день срока, назначенного моей дочери, чтобы она получила завещанное ей состояние. Так что нужно не теряя ни минуты отправиться к судье в Константинополь.

– Поехали! – сказал Ахмет, направляясь к двери.

– Поехали! – прибавила Амазия, следуя за ним.

– Господин Керабан, вы против того, чтобы сопровождать нас? – спросила девушка.

– Ну же, дядя! – попросил, возвращаясь, племянник.

– Вы не идете? – спросил Селим.

– Неужели мне нужно применять силу? – добавила Амазия, нежно беря Керабана за руку.

– Я приказал приготовить каик, – сообщил Селим, – и нам остается лишь пересечь Босфор.

– Босфор? – вскричал Керабан. Затем он продолжил сухим тоном: – Одну минуту! Селим, этот налог в десять пара с человека все еще взимается с тех, кто пересекает Босфор?

– Да, без сомнения, друг Керабан, – сказал Селим. – Но теперь, когда вы сыграли шутку с оттоманскими властями, приехав из Константинополя в Скутари и не заплатив ничего, я надеюсь, вы не откажетесь…

– Я откажусь! – резко ответил негоциант.

– Тогда вас не пропустят на каик.

– Пусть так! Я не поеду!

– А наша свадьба, – вскинулся Ахмет, – наша свадьба, которая должна состояться сегодня?

– Вы поженитесь без меня.

– Это невозможно. Вы мой опекун, дядя Керабан, и хорошо знаете, что ваше присутствие необходимо.

– Ну что ж, Ахмет, подожди, пока я не обоснуюсь в Скутари… и тогда ты женишься здесь.

Все эти ответы были даны повелительным тоном, оставлявшим мало надежды на то, чтобы уговорить упрямую личность.

– Друг Керабан, – начал Селим, – сегодня последний день… вы понимаете, и все состояние, которое должна получить моя дочь, будет потеряно, если…

Керабан отрицательно покачал головой и добавил к этому еще более выразительный жест.

– Дядя, – воскликнул Ахмет, – не хотите же вы…