Упрямец Керабан

Господин Керабан и его спутники оставили арбу и лошадей в конюшне и вошли в караван-сарай. Сопровождавший их и не жалевший любезностей метр Кидрос зажег в углу фонарь. Двор слабо осветился.

– Да, господин, – повторял Кидрос, кланяясь, – входите! Входите, пожалуйста! Да, это и есть караван-сарай Рисара.

– И мы находимся только в двух лье от Трапезунда? – спросил господин Керабан.

– В двух лье, всего-навсего.

– Хорошо! Пусть позаботятся о наших лошадях. Они понадобятся нам завтра на рассвете.

Затем негоциант повернулся к Ахмету. Тот подвел Амазию к скамье, на которую она села вместе с Неджеб.

– Ну вот, – благодушно сказал дядя. – С тех пор как мой племянник встретил эту малышку, он занят только ею, а все дорожные хлопоты на мне.

– Это естественно, господин Керабан. Зачем тогда нужны дяди? – ответила Неджеб.

– Не стоит на меня сердиться за это, – сказал улыбаясь Ахмет.

– И на меня, – добавила Амазия.

– О, я ни на кого не сержусь, даже на ван Миттена, который заимел непростительную мысль покинуть меня по дороге.

– Не будем больше об этом говорить, – предложил ван Миттен, – ни сейчас, ни когда-либо еще.

– Клянусь Мухаммадом, – воскликнул господин Керабан, – почему бы и не поговорить? Небольшой спор об этом или о чем-нибудь еще взбодрил бы вам кровь.

– Мне кажется, дядюшка, – заметил Ахмет, – что вы решили больше не спорить.

– Верно! Ты прав, племянник. И если когда-либо меня поймают на этом, даже если я буду прав…

– Посмотрим, – пробормотала Неджеб.

– К тому же, – сказал ван Миттен, – самое лучшее сейчас – хорошенько поспать несколько часов.

– Если, конечно, здесь можно спать, – проворчал Бруно, бывший как всегда в неважном настроении.

– У вас есть комнаты, чтобы переночевать? – спросил Керабан у метра Кидроса.

– Да, господин, – ответил тот. – И столько, сколько вам нужно.

– Хорошо! Очень хорошо! – воскликнул Керабан. – Завтра мы будем в Трапезунде, а затем, дней через десять, – и в Скутари… где у нас будет хороший обед… Обед, на который я вас пригласил, ван Миттен.

– Да, друг Керабан, вы должны нам этот обед.

– Обед… в Скутари? – прошептал Бруно на ухо хозяину. – Да, если мы вообще туда доберемся.

– Ну же, Бруно, – ответил ван Миттен, – немного храбрости, какого черта! Уж хотя бы во имя чести нашей Голландии!

– Да, я сейчас сам похож на Голландию! – ответил Бруно, ощупывая себя под слишком широкой одеждой. – Как и от нее, от меня одна тень осталась.

В это время Скарпант, стоя в отдалении, слушал все эти разговоры и выжидал подходящего момента для вмешательства.

– Итак, – спросил Керабан, – какую комнату вы предлагаете этим девушкам?

– Вот эту, – ответил метр Кидрос, указывая на дверь в стене слева.

– Тогда спокойной ночи, моя маленькая Амазия, – сказал Керабан. – И пусть Аллах пошлет тебе приятные сны.

– Как и вам, дядя, – ответила девушка. – До завтра, дорогой Ахмет.

– До завтра, милая Амазия, – улыбнулся молодой человек, обняв ее.

Обе девушки прошли через указанную им дверь, любезно распахнутую Кидросом.

– А где будут спать эти бравые парни? – спросил Керабан, указывая на Бруно и Низиба.

– В наружной комнате, в которую я их сейчас провожу, – ответил метр Кидрос.

И, направляясь к двери в глубине двора, он сделал Низибу и Бруно знак следовать за ним. Они, изнуренный долгой дневной ездой, охотно повиновались, пожелав спокойной ночи хозяевам.

– За дело! Сейчас или никогда! – сказал себе Скарпант.

В ожидании Кидроса господин Керабан, ван Миттен и Ахмет прогуливались во дворе караван-сарая. Дядюшка находился в отличном настроении. Все шло в соответствии с его желаниями, и в назначенный срок они должны были приехать на берега Босфора. Керабан уже заранее радовался, представляя, какие физиономии будут у оттоманских служак, когда они увидят его прибытие. Ахмету же возвращение в Скутари виделось столь желанным празднованием его свадьбы. Ну а для ван Миттена возвращение… было всего только возвращением.

– Ну что там? Нас забыли? А наши комнаты? – спросил господин Керабан.

Обернувшись, он заметил Скарпанта, медленно подходившего к нему.

– Вы спрашиваете о комнате, предназначенной господину Керабану и его спутникам? – сказал тот, кланяясь, как если бы он был одним из служащих каран-сарая.

– Да!

– Сюда пожалуйте.

И Скарпант указал на дверь справа. Коридор за ней вел прямехонько в покои курдской путешественницы, которую сторожил господин Янар.

– Пойдемте, друзья, пойдемте! – сказал Керабан, не подозревающий о ловушке.

Все трое вошли в коридор. Но еще до того, как они успели закрыть дверь, разразилась буря женских криков, к которым примешивался и мужской голос.

Не понимая, что происходит, господин Керабан, ван Миттен и Ахмет выскочили обратно во двор караван-сарая.

Со всех сторон пораскрывались двери, и из них стали появляться путешественники. На шум прибежали и Амазия с Неджеб, а затем и Бруно с Низибом. В полумраке просматривался силуэт свирепого Янара. Наконец из коридора, в который так неосторожно проникли господин Керабан и его спутники, выбежала женщина.

– Воры! Грабеж! Убийство! – вопила она.