Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939-1941 годы

Снабжение Германии сырьем, пропаганда советско-германской дружбы, осуждение Англии и Франции как поджигателей войны и пацифистская пропаганда через Коминтерн, естественно, раздражали западных союзников и подогревали нетерпение сторонников объявления войны Советскому Союзу. Начавшаяся советско-финская война давала западным союзникам прекрасный повод для нанесения ущерба как Германии, так и СССР. Оккупация Скандинавии Англией и Францией ослабила бы стратегические позиции Германии, лишив ее поставок шведской железной руды, а вмешательство в советско-финляндскую войну позволило бы втянуть СССР в войну «в худшем случае на стороне Германии, в лучшем случае… один на один против всего буржуазного мира, включая Германию»[932]. Уже 2 декабря 1939 г. США ввели «моральное эмбарго» на поставки в Советский Союз авиационной техники и технологии. Под давлением США и Франции 14 декабря СССР был исключен из Лиги Наций, а 16 декабря была принята резолюция, призывавшая членов этой организации оказать помощь Финляндии, что позволило западным союзникам полным ходом развернуть подготовку военных действий против СССР[933].

5 февраля 1940 г. Верховный совет союзников принял решение послать в Финляндию экспедиционный корпус через норвежские порты, и в тот же день в Париже был совершен полицейский налет на советское торгпредство, но Москва ограничилась протестом[934]. Советско-германский торговый договор от 11 февраля 1940 г. вызвал в Англии и Франции новые опасения относительно возможного советско-германского союза и всплеск антисоветских публикаций. Однако советское руководство не собиралось пускать события на самотек, а решило использовать высказанную 30 января заинтересованность Англии в точном выяснении характера советско-германских отношений[935]. 16 февраля в Москве в ходе беседы с членом британской палаты общин С. Криппсом В.М. Молотов заявил, что «если бы Английское правительство действительно хотело бы иметь с нами хорошие отношения, то мы с готовностью пошли бы этому навстречу»[936]. В тот же день Англия запросила СССР, не означает ли новое советско-германское экономическое соглашение оформления союза между Москвой и Берлином[937].

22 февраля 1940 г. Советский Союз уведомил Англию, что советское руководство считает «смешным и оскорбительным для нас не только утверждение, но даже простое предположение, что СССР будто бы вступил в военный союз с Германией». Экономическое соглашение с Германией «есть всего лишь договор о товарообороте, по которому вывоз из СССР в Германию достигает всего 500 миллионов марок, причем договор экономически выгоден СССР, так как СССР получает от Германии большое количество станков и оборудования, равно как изрядное количество вооружения, в продаже чего нам неизменно отказывали как в Англии, так и во Франции». Заверения, что Советский Союз продолжает сохранять нейтралитет в европейской войне, были с «удовлетворением» восприняты в Англии[938]. 27 февраля Москва уведомила Лондон, что «СССР, как нейтральная страна, вел и будет вести свою внешнюю торговлю как с воюющими, так и с нейтральными странами, исходя из своих потребностей». Советско-германское торговое соглашение является его «внутренним делом, а не предметом переговоров с третьими странами». Упрекнув Англию в нарушении торгового соглашения с Советским Союзом осенью 1939 г., советское правительство согласилось «восстановить торговые отношения» с ней для ввоза товаров в СССР, а не для реэкспорта их в другие страны, но при этом подобное соглашение было бы заключено не в ущерб «торговых обязательств каждой из сторон в отношении других стран». Лучшим условием для начала торговых переговоров советская сторона считала освобождение задержанных англичанами советских судов «Селенга» и «Маяковский»[939].

Угроза англо-французского вмешательства в советско-финляндскую войну заставила советское руководство, с одной стороны, ускорить завершение войны с Финляндией, а с другой – продемонстрировать равный нейтралитет в отношении участников европейской войны. Поэтому в конце февраля – начале марта 1940 г. ощущалось некоторое охлаждение советско-германских отношений. Все началось с мелочей. Сначала возникли трудности с визами для немцев, потом задержки в передаче немцев, находящихся в советских тюрьмах, в Германию, и, наконец, 5 марта советская сторона заявила, что использование базы «Норд» затруднено до конца финских событий[940]. В то же время Германия информировала СССР о своих переговорах с Италией, а Москва уведомила Берлин о ходе переговоров с Финляндией, но отказалась предоставить Германии базы для флота на Камчатке[941].