Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939-1941 годы

В соответствии с распоряжением наркома обороны и начальника Генштаба командующий ВВС 9 и 11 апреля приказал дальнебомбардировочным авиаполкам ЗакВО и ОдВО «приступить к изучению Ближне-Восточного ТВД, обратив особое внимание на следующие объекты»: Александрия, Бейрут, Хайфа, Александрета, Порт-Саид, Никосия, Ларнака, Фамагуста, Алеппо, Суэцкий канал, Стамбул, Измид, Синоп, Самсун, Трапезонд, Мудания, Смирна, Галлиполи, Анкара, Кырыкале, проливы Босфор и Дарданеллы. Следовало в строгой тайне проработать возможные маршруты, бомбовую нагрузку и провести по 2 учебных полета над своей территорией с дальностью и навигационными условиями, соответствующими Ближне-Восточному ТВД, включая бомбометание и воздушные бои с встречающими истребителями[962]. 7 апреля командование ВВС просило Разведуправление НКО передать штабу ВВС материалы по району Мосул – Керкук, в том числе и те, которые можно достать в Берлине через военно-воздушного атташе. 23 апреля в штаб ЗакВО из 5‐го Управления НКО были высланы разведматериалы «по объектам Турции, Ирана, Ирака и Палестины для тщательного изучения летным составом» частей. Переданные 25 мая в штаб ВВС округа, эти материалы содержали карты, планы, схемы, фотоснимки районов Стамбула, Тавриза, Казвина, Багдада, Мосула, Хайфы[963].

В результате всех этих мероприятий штатная численность войск ЗакВО возросла с 15 февраля по 1 июля 1940 г. в 3,2 раза. Списочная численность войск округа, составлявшая на 1 апреля 86 771 человек, увеличилась к 1 мая до 307 961 человек, а к 1 июня до 320 128 человек[964].

Тем временем самолет английской разведки с авиабазы Хаббания в Ираке 30 марта провел аэрофотосъемку района Баку, а 5 апреля – района Поти и Батуми. В Лондоне и Париже завершали разработку конкретных военных планов для действий на Кавказе. Намечалось подготовить единый англо-французский план, который следовало передать на рассмотрение правительств. Однако вторжение Германии в Данию и Норвегию 9 апреля в определенной степени связало руки западным союзникам, поскольку наличные силы ВВС не позволяли усилить авиагруппу на Ближнем Востоке. В 10.30 9 апреля Ф. фон дер Шуленбург посетил В.М. Молотова и сообщил, что Германия для обеспечения своей безопасности решила упредить Англию и Францию и занять Данию и Норвегию. Берлин обещал, что «территории Швеции и Финляндии нашей акцией затронуты ни в коем случае не будут». Молотов ответил, что советское правительство понимает «действия Германского правительства, так как, видимо, Англия слишком далеко зашла в отношении нарушения нейтралитета Норвегии и Дании. Не исключено, что Англия действительно готовилась к занятию побережья Норвегии и Дании. Поэтому меры Германии в отношении Норвегии и Дании следует считать вынужденными». На вопрос Шуленбурга, «верны ли слухи о торговых переговорах» СССР с Англией, Молотов, сославшись на факты задержания западными союзниками советских судов, ответил отрицательно[965].

Начало боев в Скандинавии устранило кризис, возникший в советско-германских отношениях. 9 апреля В.М. Молотов заявил, что «хозяйственные органы СССР несколько перестарались, приостановив отправку товаров в Германию, в частности нефти и зерна». Хотя Германия сама задержала обещанные СССР поставки, но заверения Г. Геринга о том, что «задержки будут устранены», позволяют советской стороне возобновить свои поставки. Кроме того, был урегулирован и ряд более мелких вопросов. «Господин Молотов был сама любезность, – докладывал в Берлин Ф. фон дер Шуленбург. – Я должен признаться, что абсолютно поражен такой переменой»[966]. Видимо, начало боев в Норвегии убедило советское правительство, что никакого сговора Германии и Англии не будет, а западные союзники связаны боями в Скандинавии. Следовательно, снизилась угроза вовлечения СССР в войну, что позволило нормализовать отношения с Германией. Вместе с тем Молотов 13 апреля заявил Шуленбургу, что советское правительство «определенно заинтересовано в сохранении нейтралитета Швеции» и «выражает пожелание, чтобы шведский нейтралитет не был нарушен». Германия, которая не планировала оккупацию Швеции, ответила, что также не заинтересована в нарушении шведского нейтралитета[967].