Ураганные войны

Аларик знал, что ему не следует думать об этой женщине. Она ушла посреди ночи. Она была предательницей Кесатха. Но как только он позволил себе эти мысли, остановиться стало трудно. На него нахлынули воспоминания, ожившие в пламенном свете, что струился сквозь стены из стеклометалла.

– В Валисе, – рассказала она ему однажды с задумчивым выражением, какое появлялось всегда, когда она говорила о родине своих предков, – когда ты хотел сделать предложение любимому человеку, ты отвозил его куда-нибудь, где вид прекрасен, в какое-нибудь значимое место. Ты держал его руки в своих, и смотрел ему в глаза, и говорил: «Звезды зовут меня домой, в твое сердце».

– И ты так попросила отца жениться на тебе? – поинтересовался Аларик, тогда еще юный, маленький и не ведающий многих вещей.

Взгляд Санции посуровел.

– Нет, голубочек мой. Это он попросил, без всяких разговоров о звездах или сердцах. Это было истинно кесатхарское предложение во всех смыслах.

Дверь в нишу распахнулась, и внутрь заглянула командор Матхир, вернув Аларика к реальности.

– Ваше величество, невеста здесь. – Затем она исчезла с таким видом, будто завершила очередную трудновыполнимую задачу в мысленном списке.

Как только Аларик снова остался один, он глубоко вздохнул. При этом он ругал себя за внезапный приступ нервозности, сотрясающий его тело. Он предводитель легиона Кованных Тенью и император Ночи Кесатха, он штурмовал бесчисленные поля сражений и заставлял целые королевства подчиняться своей воле. Как с этим могла сравниться церемония бракосочетания?

Откладывать больше было нельзя. Он вышел из ниши в зал церемоний.

Стеклянные стены зала, расположенного под колокольней Звездной башни, обеспечивали не только панорамный вид на раскинувшийся внизу город, но и обильное естественное освещение. Более скромный в оформлении, чем Купол Небес со своим богатым интерьером, этот зал тем не менее завораживал потолком, украшенным витражными панелями, которые рассеивали по полу и сотням гостей, занимавших скамьи, мерцание кобальта, розового кварца, гиацинта и лепидолита. При появлении Аларика все люди погрузились в торжественное, но напряженное молчание. С каменным лицом, не глядя на них, молодой человек прошагал к платформе, на которой стоял алтарь – центр внимания зала.

Расположенный на колоннах из чистого алебастра, алтарь представлял собой дракона, низко присевшего и готового к нападению, хвост был направлен к потолку, крылья прижаты к бокам, а шея вытянута вперед так, что голова со сверкающими сапфировыми глазами смотрела на всю длину зала; с клыков, обнаженных в застывшем реве, на длинной цепи свисала бронзовая курильница. Позади развевались прикрепленные к потолку знамена с эмблемами: серебряная химера Империи Ночи на черном полотне и золотой дракон Доминиона Ненавар в резком взлете на шелке, голубом, как летнее небо.

Аларик занял место у основания платформы. Облаченная в богатые алые одежды священница уже стояла на самом верху перед алтарем.

Сдерживая дрожь, Аларик сохранял отсутствующее выражение лица и осматривал толпу. Его командиры, одетые в элегантную парадную форму, занимали первые несколько рядов вместе с Урдуей, Элагби и высокопоставленными придворными аристократами Ненавара. Все выглядели недвусмысленно мрачными.

– На похоронах лица и то веселее видала, – услышал Аларик замечание священницы, обращавшейся к двум свидетелям-помощникам, и горячо – хотя и безмолвно – согласился.

Заиграла музыка, любезно исполненная оркестром на хорах. Сначала сверху трижды ударили в медный гонг. Затем вступили ксилофоны и тростниковые дудочки, к которым вскоре присоединились щипковые струны, образовав волнующую мелодию, перемежаемую мягкими ударами барабана. Главные двери медленно отворились. Вошла Таласин.

И на несколько долгих мгновений Аларик перестал дышать. Ему снился сон. Иначе и быть не могло.

Она никак не могла быть настоящей.