Ураганные войны

– Ее никто не принуждает, – ответил Элагби, побледнев и придав себе настолько жалкий вид, насколько это было возможно для принца. – Захия-лахис дает вам слово, что вас отпустят с миром, если решите отказаться от предложения.

– А что потом, ваше высочество? – огрызнулась Вела. – Дать Империи Ночи за несколько месяцев истребить нас как крыс? Обременить Таласин мыслью о том, что в ее силах было этого не допустить? Это принуждение, даже если вы пытаетесь завуалировать его красивыми словами.

По телу Таласин стали медленно разливаться ужас и тревога, как только она представила, что ее разлучат с товарищами и забросят в несуразный новый мир. В этот момент ей полагалось впасть в бешенство от несправедливой ситуации, неопределенности будущего, возможно даже разрыдаться от того, как неистово Вела боролась за нее. Но еще в тронном зале она определилась. Ей хотелось что-то сделать – и вот оно, что-то. Это был единственный выход. Она должна быть сильной.

– Я приняла решение, – объявила Таласин. Она не сводила глаз с Элагби, потому что взгляд на лицо Велы мог пошатнуть ее решимость. – Я сделаю это. Я стану лахис’кой.

…….✲……..

На «Избавлении» Гахерис занимал удобный кабинет. Это была небольшая комната – большая часть пространства штормовика была отведена под огромное количество эфирных сердцевин, – все время погруженная во мрак, и сейчас ее освещали только несколько слабых лучей полуденного солнца, которые просачивались сквозь щели в шторах, вдали от фигуры, сидящей в центре комнаты. Сероватый свет поймал иссохшую, костлявую руку, которая вытянулась и поманила Аларика к себе.

Аларик с давних пор подозревал, что свет причиняет боль глазам отца, а густая тень, в которой он постоянно скрывался, должна была скрыть его состояние. Хотя Гахерису было всего пятьдесят лет, выглядел он в два раза старше. Во время Катаклизма он совершил не один прорыв в изучении теневой магии, а в последующие годы большую часть времени, не жалея сил, экспериментировал с эфирным пространством. Это сказалось на его физическом состоянии, зато теперь он обладал безмерной магической мощью. Аларику было семь лет, когда между Кесатхом и Солнцеворотом разразилась война. Он наблюдал, как увядает отец, часто задаваясь вопросом, ждет ли его та же судьба. Несмотря на все заверения Гахериса в том, что знания себя оправдывают, ему еще предстояло научить Аларика кое-чему более обременительному: на передовой легион Кованных Тенью ждал своего предводителя.

– Ты так и не нашел остатки флота Сардовии.

Это было скорее утверждение, нежели вопрос. Хриплый голос с бульканьем извергался из пересохшего горла.

– Ты позволил Ткачу Света уйти, а теперь не можешь найти ни ее, ни остальных сардовийцев. К этому времени она может быть на другом конце света – вместе с Идэт Велой. Господство Империи Ночи под угрозой, пока живы те, кто могут сплотить народ. И повести его, словно огонь во тьме.

– Я приношу извинения, отец. – Аларик склонил голову. – Мы ведем тщательный поиск, но если позволите поплыть на юго-восток…

– Нет. Пока рано. Мы еще не готовы сцепиться с Доминионом Ненавар. Сейчас они наверняка настороже после того, что ты у них устроил.

Аларик сдерживал себя. Молчание было жалкой защитой, но это было лучшим средством из доступных ему.

– Еще не время. На юго-восток у меня есть планы, – продолжил Гахерис. – Планы, которые я опасаюсь передавать тебе, пока ты не готов, но как знать: вдруг дополнительная ответственность пойдет тебе на пользу.

Аларик не шевелился.

– Тебя ждет настоящая работа. Буду молиться, чтобы ты не разочаровал меня, – провозгласил отец. – Ты готов, император?

Аларик кивнул. Он ощущал странную пустоту внутри.

– Да.

Часть II

Глава тринадцатая

Четыре месяца спустя

Веревка туго натянулась. Таласин взбиралась на самую высокую башню Купола Небес, в десятках метров над головой девушки стальные зубцы абордажного крюка опирались на выступы стены. В Доминионе Ненавар время близилось к полудню, и Таласин жмурилась от сияния солнца, а влажный легкий ветер сдувал с ее лба капельки пота. Она поднималась все выше и выше, сердце гулко стучало, а уровень адреналина рос, в то время как столица Эскайя становилась все меньше и меньше, пока ее крыши не превратились в ковер разноцветных жемчужинок на зеленом фоне. Стиснув зубы, девушка вытянула ноги и выпрямила спину так, что стала практически шагать по боковой стороне алебастрового фасада, под углом относительно горизонта и голубого неба.

За несколько месяцев Таласин сделала покорение вершины столицы своим ежедневным занятием и научилась ценить мгновения наедине с башней и гравитацией. Это было своего рода подвижной медитацией, чтобы сохранять остроту рефлексов, освежать память о высотных ветхих трущобах Тукановой Головы. Полезно было вспоминать, откуда она начинала свой жизненный путь. Так она могла быть уверенной, что улучшения в ее жизни не вскружат голову.