Ураганные войны

– В ходе одного из таких путешествий я заметил группу островов к западу от Ненавара, небо над ними то и дело вспыхивало Просветами.

– Острова Зари, – выдохнула Таласин.

– Как ты догадалась? – мягко поддразнил Элагби. – Мой корабль упал на один из них и разбился. Никто из экипажа не погиб, но на несколько дней мы очутились посреди тропического леса. Поначалу я думал, что нас постигло страшное невезение, но потом случайно встретился с твоей матерью под деревьями. Точнее, сначала я ее напугал: она чуть было не пронзила меня световым копьем.

– Она была с характером, – усмехнулась Таласин.

– С грозным характером, – хихикнул Элагби. – Первое время мы не понимали друг друга. На Островах Зари не так широко распространен морской всеобщий. Но благодаря чудесному сочетанию пантомимы и рисунков палкой в грязи я смог убедить ее отвести наш экипаж в их поселение. Ее мать была матриархом клана, и нам с неохотой предложили кров и помощь. На ремонт корабля ушел почти месяц, и за это время мы с Ханан узнали друг друга поближе.

– И влюбились. – Улыбка Таласин стала шире.

Элагби улыбнулся в ответ.

– У нас был бурный роман. Когда я наконец смог покинуть Острова Зари, она отправилась со мной. Мы поженились через несколько дней после возвращения в Ненавар. Захия-лахис, как и весь королевский двор, не слишком тепло приняла в свои круги чужеземку, и их отношение испортилось еще больше после того, как Ханан отказалась от титула лахис’ки, чем поставила под угрозу наследование престола, ведь Синтан тогда еще не женился. Но наш с Ханан брак все еще был прочен. А через год появилась ты.

В эфирописи стройные плечи Ханан Ивралис подрагивали от немого смеха, пока она пыталась выпутать свои волосы из любопытных пальчиков трехмесячной Таласин. Теперь она, уже двадцатилетняя, наблюдая за этим, уловила слабый запах лесных ягод и вспомнила, что именно так пахло от ее матери.

Пока что и этого было достаточно.

Она не говорила с отцом о том, как Ханан поспособствовала, пусть и непреднамеренно, гражданской войне. Для Урдуи Ханан, вероятно, навсегда останется наивной, легко ведомой женщиной, которая едва не погубила Доминион. Элагби же свято чтил память жены, и Таласин тоже предпочла сберечь в сердце воспоминания, наполненные любовью, невзирая на то, что война в Ненаваре обрекла ее на долгие годы трудностей и невзгод.

– Я бы хотел, чтобы ты тоже обрела такое счастье.

Услышав это загадочное пожелание от Элагби, непонимающая Таласин повернулась к нему. Отец заключил ее лицо в свои ладони.

– Бурный или нет, будь это удар молнии или медленно разгорающееся пламя, я хочу, чтобы однажды у тебя случилось то, что было у нас с твоей матерью.

– Не думаю, что найду на это время, – отмахнулась Таласин.

Романтика была ей чужда. И, судя по тому, что девушка узнала от принца, у большинства ненаварских аристократов тоже не оставалось для любви места в жизни, полной политических игр и жажды озолотиться. Брак Урдуи с дедом Таласин был лишь стратегическим союзом двух знатных домов, чтобы объединить владения и тем самым разрешить многовековой территориальный спор.

Элагби оказался исключением, и, возможно, лучшего доказательства тому, что Таласин – его дочь, не нашлось бы, ведь часть ее души тоже увлекало это чувство. Каково это – любить так сильно, что будешь готов отвергнуть традиции и оставить всю прежнюю жизнь позади?

Но тут она вспомнила, что произошло с Каэдой и Солом – горе, которое, Таласин знала, ее подруга будет носить в душе до конца своих дней, где бы она сейчас ни была, – и подумала о том, с какой горькой радостью ее отец рассказывал о давно покойной жене.

Таласин передумала. Никакая любовь не стоит такой боли.

– Однажды, дражайшая моя, – повторил Элагби. – Разумеется, кто бы это ни был, ему придется сначала очаровать меня, а если он будет недостаточно хорош для тебя, я без всяких колебаний скажу об этом.

Глава четырнадцатая

На следующий день, когда вечно летнее солнце уже стояло высоко в небе, Таласин схватила снаряжение для скалолазания и тайком вышла из королевского дворца, проверяя свой недавно разработанный маршрут для побега. Через балкон спальни, вниз по белым мраморным стенам, по известняковым утесам. Она рассчитала время спуска так, чтобы попадать в короткие периоды пересменок у патрулей и в слепые зоны, которые запоминала в течение нескольких недель. Добравшись до подножия скалы, девушка натянула неприметный серый капюшон, чтобы закрыть лицо, которое последние несколько месяцев красовалось в каждом номере местной газеты, и направилась вперед, в шумный город.