Ураганные войны

«Похвалите в ней что-нибудь», – вспомнил он совет Севраима. Казалось, сейчас самое подходящее время, но Аларик не мог выдавить из себя ни слова. А вдруг уже она ударит его за это кулаком по лицу?

Таласин взяла его руку пока он стоял, застыв в нерешительности, и положила ладонь на сгиб его локтя.

– Готова? – все, что смог наконец прохрипеть Аларик, когда стража открыла им двери.

Она кивнула, и он повел ее вперед. В поток света, музыки и сверкающих нарядов.

Без преувеличения Аларик мог предположить, что видел городские улицы, которые были короче стола, что растянулся в банкетном зале. Его накрывало тканое полотно, напоминавшее пестрое лоскутное одеяло самых разных узоров и цветов, отчего при виде них кружилась голова, в центре стояло множество хрустальных ваз, композицию дополняли тарелки и кубки с драгоценными камнями. Покрытые красным лаком стулья ярко сверкали позолоченными завитками в виде лотосов, и сидевшие на них люди как один поднялись на ноги при виде императора Ночи и лахис’ки, неподвижной осталась лишь королева Урдуя. Со своего места во главе стола она пристально наблюдала, как раболепный дворецкий проводил виновников торжества к двум пустым стульям, которые, как с некоторой тревогой заметил Аларик, стояли рядом друг с другом и прямо за центральной частью стола. Значит, на протяжении всей трапезы он будет окружен ненаварцами, фактически отрезанный от Севраима и Матхир.

Посещение этого празднества уже казалось ошибкой.

Тонкие пальцы Таласин впились в руку Аларика, пока оба следовали за дворецким. «Она нервничает», – понял молодой человек, украдкой опустив голову и заметив, как дрожит нижняя губа его спутницы. Тот, кто накладывал ей макияж, проделал мастерскую работу, придав ее коже матовости, а щекам румяности, но сколько бы ни было сажи и пчелиного воска на ресницах и пигмента цвета шампанского на веках, они не могли скрыть тревогу в этих карих глазах. Ведь она была так близко к нему.

– Еще не поздно сбежать, – съязвил Аларик.

– Я в остроносых туфлях, – бросила в ответ Таласин, – на каблуках.

– Так вот почему ты кажешься выше ростом. Хотя и ненамного.

– Не все же такие сосны, как вы, мой господин, – парировала она, и в этот момент была так необъяснимо очаровательна в желании защититься, скрытым за нервозностью, что его губы расслабились в зарождающейся искренней улыбке.

– «Мой господин», – повторил Аларик. В его тоне не прозвучало желаемой им издевки. – Из всех обращений, которые ты использовала за время нашего непостоянного общения, я определенно хотел бы слышать это.

– Замолчи, – прошипела Таласин. – Это все из-за уроков этикета. Больше не услышишь.

Когда она заняла свое место, ее рука опустилась. Следом сели остальные гости, в том числе Аларик, который, как он себя твердо убеждал, внезапно не почувствовал рукой – не почувствовал — тоску по ее прикосновению.

…….✲……..

Единственным аспектом культуры Доминиона, который Таласин сердечно приняла, пока что была лишь местная кухня. Для человека, что до пятнадцати лет питался объедками, а затем еще пять лет – пресными пайками в сардовийских столовых, ненаварские блюда были палитрой наслаждений благодаря многослойным специям, соблазнительным ароматам и восхитительной текстуре.

Но, к сожалению, из-за необычных обстоятельств сегодняшнего вечера еда не вызывала у девушки прежнего восторга. Сначала перед гостями выставили небольшие тарелки: ломтики квашеной свинины и жгучего перца, завернутые в банановые листья, цельные крошечные кальмары на шпажке, обжаренные на углях и сдобренные чесноком и соком лайма, маринованная зелень, выложенная на слоях стеклянной лапши. На вкус все было как пыль.

Она слишком остро ощущала близкое присутствие Аларика. Ей казалось, что она не может нормально дышать. Каждое ее нервное окончание искрилось от его близости, импозантной, пахнущей сандалом и можжевельником.

Еще в коридоре она едва не оцепенела при виде него в деловом наряде. Черный пиджак с высоким воротником, украшенный кесатхской химерой из темно-золотой парчи, обтягивал широкие плечи и придавал силуэту утонченную элегантность. Облегающие черные брюки подчеркивали его стройность, мускулистые бедра и длинные, атлетически сложенные ноги. Вместе с обыкновенно горделивым выражением лица, что лишь слегка смягчалось густыми черными волосами, ниспадавшими на лицо небрежными волнами, каждым сантиметром тела он был похож на молодого императора, излучающего силу и уверенность в себе.

Это повлияло на Таласин. Как-то. Заставило сердце неровно забиться между грудью и горлом, грозясь упасть куда-то в пропасть, словно с утеса. И, что еще хуже, теперь она не могла оторвать взгляда от губ Аларика, вспоминая слова Цзи. Их чувственная пухлость. То, как они были близки к тому, чтобы коснуться ее губ, несколько часов назад. Девушка была уверена, что ранее даже уловила на них первые признаки улыбки, но, скорее всего, ошиблась. Она всем сердцем осуждала свою придворную даму за возникшее по ее вине пугающее состояние.