Ураганные войны

Усугубляло положение и то, что именно Таласин пришлось официально представить Аларика сидевшим рядом аристократам, которые в какой-то момент начали отпускать колкие реплики, выражая тем самым почти что неприкрытое недовольство этой помолвкой.

– Полагаю, ваше величество, вы уже знали ее светлость еще до ее возращения в Ненавар, – промурлыкала Ралья Мусал, облаченная в перья дайя из Тепи-Ресок, небольшого скопления холмистых островов, что составляли почти половину южной границы Доминиона. – Не могли бы вы посвятить нас в детали сего знакомства?

Таласин перестала дышать. Все за этим столом уже знали, что произошло, если не в мельчайших подробностях, то в приблизительных и объясняющих суть чертах. Они просто хотели подловить на этом Аларика.

Последовало недолгое молчание, во время которого он ковырялся в тарелке, очевидно, выигрывая время на то, чтобы сформулировать тактичный ответ.

– Несколько месяцев назад мне стало известно о том, что в рядах Сардовийского Союза есть Ткач Света. Как предводитель легиона Кованных Тенью я предпринял попытку нейтрализовать ее, но в конечном счете потерпел неудачу. Теперь, когда вопрос с упомянутым Союзом разрешен, я в предвкушении совместной работы с ее светлостью по обеспечению долговечного мира.

Таласин фыркнула бы оттого, как неоднозначно Аларик изложил их общее, запятнанное войной прошлое, но ее внимание привлекло кое-что другое: при его упоминании о Светополотне и Вратах Теней несколько взглядов незаметно скользнули к «клеткам» с сариманами, которые были развешаны по стенам, после чего вернулись к Аларику. «Они боятся этой магии, – подумала Таласин, вспоминая свои первые дни во дворце, когда Урдуя посоветовала ей воздержаться от использования способностей, чтобы не привлекать ненужного внимания. – Они боятся нас».

Она заметила, что нахмурилась. Не было никаких «нас», когда дело касалось ее и Аларика Оссинаста. То, что она выходит за него замуж, не значит, что она на его стороне.

«Во имя дыр на рубахе Всеотца, я выхожу замуж за него». И вот снова по ее телу пронесся приступ паники, словно первый порыв ветра, созданного штормовиком, прогремевшим над городскими улицами, и на этот раз паника лишь усилилась, потому что рядом с ней был Аларик и выглядел он так… как выглядел.

– Так вы этим занимались в Белианском гарнизоне, ваше величество? – спросил Ито Вемпук, тучный раджан из усеянных лотосами Шелковых земель. – Обеспечивали долговечный мир?

– Скажем так: у нас с вашей лахис’кой было там незаконченное дело, – ответил Аларик. – Однако, учитывая, что теперь у вас есть лахис’ка, позволю себе заявить, что в конечном счете обстоятельства сложились все же в лучшую сторону.

Этим он напомнил аристократам, что Алюнсина Ивралис воссоединилась со своей семьей лишь благодаря ему. Что в какой-то степени было правдой, но оттого приводило в ярость не меньше. Таласин была солидарна с пожилой дайей Одиш из Ирравада, когда та прогремела:

– Вы совершили незаконное проникновение, нанесли ущерб собственности, ранили нескольких наших солдат и украли один из наших воздушных кораблей, император Аларик! Как нам после всего этого доверять Кесатху?

Аларик крепче сжал вилку.

– Я не сожалею о своих действиях, поскольку тогда я сделал то, что было необходимо. Цель нового договора – предотвратить дальнейшие разногласия между нашими королевствами. После его утверждения я уверяю вас, дайя Одиш, что буду последним, кто отринет принятые условия.

Заметное количество взглядов устремилось к Таласин. Гости ждали, что она либо выступит в защиту этой помолвки, либо присоединится к борьбе с врагом, и следующие слова, которые прозвучат из ее уст, определят ход беседы.

Но в голове Таласин было пусто. Здравый смысл требовал, чтобы она выступила единым фронтом против императора Ночи, но в таком случае как она могла столь безропотно смириться с этим браком?

Она взглянула на новое блюдо, которое всего несколько минут назад появилось на столе, и в секундном порыве паники…

– Этот суп грандиозен, не считаете? – все, что выдавила из себя Таласин.

За двадцать лет своего существования она еще ничего не описывала как «грандиозное», но аристократы Доминиона, кажется, использовали это слово как ругательство.

Раджан Вемпук наморщил лоб от полного замешательства.

– Прошу прощения, ваша светлость?

– Суп, – упорно повторила Таласин. – Сегодня повара превзошли самих себя.

Внезапно обрушившуюся тишину первой прервала Ралья, после того как поднесла ложку к губам и попробовала бульон из имбиря и кокосового молока с нежными тушенными кусочками фазана.

– Да, – медленно произнесла женщина, – изысканно.

– Чудо, – поспешила высказаться двоюродная сестра Цзи, Харъянти. Она повернулась к дайе Одиш, и в ее глубоко посаженных глазах кофейного цвета, так похожих на глаза Цзи, читалась едва ли не мольба. – Справедливо ли будет мое предположение, госпожа, что столь отличный фазан мог быть только из Ирравада?