Урановый рудник

— Или ушел, — оптимистично предположил Завальнюк. — По-моему, это было там.

Он указал рукой куда-то в темноту — куда именно, никто не разглядел — и, треща сучьями, попер через лес напролом, как танк. Наполовину сдохший фонарик он теперь включал лишь время от времени, и все трое то и дело спотыкались о валявшиеся под ногами сучья, путались в кустах и налетали на внезапно возникавшие на пути стволы лесных гигантов.

Так они шли, казалось, целую вечность, а на самом деле, наверное, не больше получаса. Потом Холмогоров вдруг остановился, и Петров, который уже давно замолчал, перестал отбиваться от комаров и, кажется, дремал на ходу, как заморенная лошадь, немедленно налетел на него.

— А? — спросил он спросонья. — Чего?

— Постойте, — сказал Холмогоров Завальнюку, который с тупым упорством потерявшего управление механизма продолжал трещать сучьями впереди.

Треск сучьев прекратился, и в темноте, на время ослепив Холмогорова, зажегся тусклый луч фонаря.

— Ну, что там у вас? — со сдержанным раздражением поинтересовался подполковник. — Опять предчувствие или это, как его… озарение? Может быть, вас просто для разнообразия осенила какая-нибудь полезная идея? Например, как нам отсюда хоть куда-нибудь выбраться… А?

— Да помолчите же вы, наконец! — резко оборвал его саркастическую тираду Холмогоров, и Завальнюк действительно замолчал — надо полагать, от удивления. — Слушайте! Слышите?

— Ничего не слышу, — заявил через некоторое время Завальнюк.

— Да замолчи ты! — рявкнул на него Петров и поднял кверху палец, прислушиваясь. — Есть! — радостно воскликнул он. — Там! Кажись, машина.

Теперь и остальные услышали отдаленное прерывистое гудение автомобильного мотора, которое становилось то тише, то громче — очевидно, в зависимости от рельефа местности. Потом слева, почти под прямым углом к первоначально избранному подполковником направлению, над верхушками деревьев возникло размытое, туманное свечение, которое ни с чем нельзя было спутать, — это был прыгающий, то и дело исчезающий электрический свет фар едущего по неровной лесной дороге автомобиля.

Вопя во все горло, Петров бросился в ту сторону, немедленно споткнулся обо что-то и с треском забурился в кусты. Висевшая у него за спиной на брезентовом ремне снайперская винтовка с глухим лязгом вошла в соприкосновение с каким-то твердым предметом. «Не иначе как с головой», — мельком подумалось Холмогорову. Подтверждая его догадку, с хрустом ворочавшийся в буреломе Петров негромко, но с большим чувством помянул какую-то Люсю, с которой, кажется, намеревался вступить в предосудительную связь сразу же по возвращении домой, а может быть, и прямо тут, на месте.

Завальнюк перепрыгнул через брыкающиеся ноги участкового и устремился вперед, боясь упустить мигающее сияние фар. Холмогоров задержался, чтобы помочь, но Петров пробормотал: «Идите, идите, я сам, в порядке я», и Алексей Андреевич побежал за подполковником, тем более что Петров уже не лежал, а стоял на четвереньках и, кажется, действительно был в порядке.

На дорогу они вывалились совершенно неожиданно и стали как вкопанные, с наслаждением подставляя слабому ночному ветерку искусанные комарами, вспотевшие лица. Звук двигателя приближался, а отблеск фар сделался уже таким ярким, что позволял худо-бедно различать очертания предметов.

— Во! — воскликнул Петров, с треском выдираясь из кустов. Он вышел на дорогу последним, но, кажется, первым сориентировался на местности и понял, куда их занесло. — Мать моя женщина! Да это ж насыпь! Узкоколейка, мужики!

Недоверчивый Завальнюк перебежал дорогу, взобрался, хрустя гравием и шурша высокой травой, на насыпь и наклонился, разглядывая что-то у себя под ногами. В траве коротко блеснул и погас луч его фонарика, и сейчас же раздался металлический стук.

— Точно, рельсы! — крикнул Завальнюк, продолжая стучать фонариком по железу.

Он сошел с насыпи и присоединился к своим спутникам.

— Держи, — неожиданно сказал Петров и протянул подполковнику его пистолет.

Завальнюк взял пистолет молча, без комментариев, и сейчас же оттянул затвор. Петров уже тащил через голову ремень винтовки, и лишь теперь Холмогоров понял, в чем дело: автомобиль, двигавшийся со стороны рудника, из владений Кончара, не сулил им ничего хорошего. Вряд ли его размалеванные, утыканные перьями, вооруженные до зубов пассажиры окажутся столь любезны, что согласятся подбросить их до поселка; ожидать можно чего угодно, но только не мирной беседы.

И в то же время Холмогоров, как ни старался, не мог ощутить надвигавшейся на них угрозы. Оттуда, со стороны рудника, действительно приближалось что-то нехорошее, но угрозы не было — не было совсем, абсолютно, и лишь теперь, когда угрозы не стало, Алексей Андреевич понял, что ощущал ее постоянно, с того самого момента, как очутился в Сплавном.

— Не торопитесь стрелять, — негромко сказал он своим спутникам. — Там что-то непонятное… Надо сначала взглянуть.