Урановый рудник

Та половина сознания отца Михаила, что принадлежала священнику, мысленно возблагодарила Господа за верно указанный путь. Зато другая, в данный момент оккупированная солдатом, от души веселилась. Старый вояка расположился в голове у батюшки толково, со вкусом, как в стрелковой ячейке, и с ироническим прищуром наблюдал за происходящим. «Поп-следопыт, — насмешливо произнес этот веселый нехристь, — Шерлок Холмс в рясе! Хотелось бы узнать, что ты намерен предпринять, когда доберешься до места? Обрызгать этих уродов святой водой? Это, наверное, помогло бы, если б тебе и впрямь пришлось иметь дело с какой-нибудь лесной нечистью вроде лешего или кикиморы. Да только лешие не ездят по лесу на грузовиках повышенной проходимости и не жрут тоннами муку и консервы. Похоже, ты, святой отец, изо всех сил стараешься найти приключение на свою задницу».

«Господь подскажет, что делать, — мысленно, не открывая рта, отвечал отец Михаил. — Даже ты, старик, должен согласиться, что это дело напрямую затрагивает Его интересы».

«Ну-ну, — все так же насмешливо заговорил в мозгу хрипловатый, простуженный голос ветерана чеченской войны. — Допустим, ты прав. И что с того? Господь пошлет тебе мотострелковый полк или долбанет этих твоих язычников молнией? Не думай, что они просто сидят в лесу и кладут на алтарь своего Кончара лукошки с грибами и ягодами. У них ведь наверняка и оружие есть, да и ребята они, судя по всему, решительные, деловые…»

«Римляне тоже были решительными, деловыми и хорошо вооруженными ребятами, — напомнил отец Михаил, — а Иисус пришел в Иерусалим без мотострелкового полка».

«Эй, эй! — забеспокоился солдат. — Ты что несешь, родимый? Какой Иисус?! Ты хоть помнишь, что с ним стало в этом твоем Иерусалиме? А ты не сын Божий, тебе воскресение не светит…»

— Лет триста назад, — громко, на весь лес, объявил отец Михаил, заглушая этот встревоженный голос, — за разговоры с самим собой меня объявили бы одержимым. В наше время это называют шизофренией. Спасибо науке, будь она неладна.

Солдат у него в голове умолк, затаился и стал настороженно ждать развития событий. Отец Михаил шагал просекой, отгоняя веточкой мошкару, и старался не думать о том, что с каждым шагом приближается к концу самой последней в своей земной жизни дороги. Предчувствие скорой смерти росло в нем и крепло с каждой минутой, вызывая страх и нежелание идти дальше, но он упорно двигался вперед, потому что страх ничего не значил. Перед лицом смерти нельзя не испытывать страха; кто утверждает обратное, тот либо тщеславный лгун, либо психически больной человек. Да и так ли уж неизбежна смерть?

«Это мы скоро проверим», — подумал отец Михаил.

Вскоре после полудня он сделал короткий привал, а еще через пару часов просека вывела его на узкую лесную дорогу. Очутившись на ней, отец Михаил осмотрелся и присвистнул от удивления.

Сама по себе дорога его не удивила — он предполагал, что найдет ее где-то здесь. Но она была проложена вдоль невысокой железнодорожной насыпи, о существовании которой отец Михаил даже не подозревал. Сверившись с картой, батюшка выяснил, что память его не подводит: в этом районе не значилось никаких дорог — ни шоссейных, ни проселочных, ни тем более железных.

— Вот так штука! — сказал отец Михаил и, свернув карту, поднялся на насыпь.

Слежавшийся, густо проросший жесткой травой щебень насыпи захрустел под его сапогами. Дорога была узкоколейная, заброшенная, по всей видимости, не один десяток лет назад. Лесные травы поднялись едва не по пояс отцу Михаилу, полностью скрыв под собой рыжие, изъеденные коррозией рельсы и гнилые остатки шпал.

Узкоколейка просматривалась в обе стороны не более чем на сто метров. Отец Михаил спустился с насыпи и попытался отыскать на дороге следы, указывающие, в какую сторону повернула машина. Увы, здесь, наверху, дождя не было, и на сухой каменистой почве не удалось разглядеть никаких указаний. Пожав плечами, отец Михаил решил действовать наудачу, повернулся спиной к солнцу и размеренной солдатской поступью двинулся в неизвестность.

Глава 5