Урановый рудник

Заметив, что его сносит к скалистому берегу, где даже по большой воде можно напороться на камни, Потупа подправил курс веслом и закурил новую папиросу. Он плыл вниз по реке, равнодушно скользя взглядом по диким красивым лесистым берегам, и дымил своей «беломориной», как старинный паровой катер. Время от времени, звучно отхаркавшись, Семен Захарович сплевывал за борт, и с каждым оставшимся позади километром на душе у него становилось все светлее и радостнее, как будто он выбирался из-под покрывала вечных грозовых туч на залитую ярким солнышком равнину. Как будто с каждым плевком отхаркивал он безрадостные, серые годы, проведенные в услужении у лесной нечисти. Да-да, то-то и оно, что у нечисти! Кто же он, Кончар-то, если не нечистый дух?

Он бы, наверное, запел, если б умел, так ему вдруг сделалось хорошо и спокойно. На миг, царапнув по душе легким укором, вспомнилась оставшаяся в Сплавном супруга, Антонина Егоровна, однако воспоминание это не испортило Потупе настроения: жена едва ли не с первого дня замужества только и делала, что пила из него кровь, как какая-нибудь упыриха, так что никаких нежных чувств Потупа к ней не питал. Ничего-ничего, переживет как миленькая! Уж кто-кто, а она-то нигде не пропадет!

Вот тут-то, на самом пике радостного, приподнятого настроения, что-то вдруг блеснуло в глаза Семену Захаровичу тоненьким, но ярким медным блеском. Блеск этот привиделся ему на верхушке старого кедра, что рос на пологом склоне горы по левому берегу реки. Семен Захарович привстал и сощурил глаза, однако блеск пропал, и Потупа решил, что это ему почудилось.

Блеск, однако, ему не почудился, а был на самом деле, и происходил он от медной проволоки, перекинутой через одну из тонких верхних ветвей почти что на самой макушке старого, разлапистого дерева. Поблескивая на солнце, проволока тянулась к облупленному железному ящику защитного цвета, который стоял на грубо сработанной из толстых сучьев платформе, сооруженной кем-то в развилке. Передняя крышка ящика была откинута в сторону, открывая взгляду какие-то полукруглые шкалы, верньеры и переключатели; к задней стенке были приспособлены прочные брезентовые лямки, предназначенные для ношения ящика за плечами.

Человек сведущий сразу же узнал бы в этом ящике давно снятую с производства, но по-прежнему безотказную армейскую радиостанцию Р-105; но даже тот, кто ничего не смыслит в радиотехнике, без труда догадался бы, что перед ним переносная рация.

При рации находился паренек лет четырнадцати — длинноволосый, загорелый, как дикарь, в широком и длинном, не по росту, летнем маскировочном комбинезоне. В руках у него была длинная, едва ли не больше его роста, снайперская винтовка системы Драгунова, через прицел которой подросток внимательно разглядывал плывущую вниз по реке лодку и ее единственного пассажира.

Когда путешественник был опознан, паренек нацепил наушники, мигом отрезав от себя звуки внешнего мира — плеск воды о прибрежные камни, шум ветра в кронах лесных деревьев, щебетание птиц, скрип трущихся друг о друга сучьев. Вместо всего того в ушах у него зазвучала музыка сфер — свист и шелест атмосферных помех, далекое эхо чьей-то сбивчивой, неуверенной морзянки и тупое, размеренное пиликанье какого-то радиомаяка. Нащупав на груди шнур с продолговатым утолщением, мальчик прижал клавишу и четко, как учили старшие, произнес в микрофон позывные: три раза позывной лагеря и дважды свой собственный.

После второй попытки ему ответили, и насмешливый прокуренный голос сквозь треск помех поинтересовался, в чем дело — уж не к мамке ли захотелось? Мальчик сердито ответил, что дело спешное, и на принятом среди людей Кончара странном жаргоне объяснил, что вниз по реке плывет Семен Захарович Потупа собственной персоной, с туго набитым рюкзаком и очень довольный собой.

После коротенькой паузы голос в наушниках отдал короткий приказ. «Конец связи», — сказал в ответ мальчик и, сдвинув назад наушники, упер в плечо приклад снайперской винтовки.

Потупа все еще стоял в лодке, держа в руке погасшую папиросу и настороженно озираясь по сторонам. Выстрел из «драгуновки» был похож на щелчок сломавшейся под чьей-то неосторожной ногой сухой ветки. В левом нагрудном кармашке пиджака Семена Захаровича, куда обычно кладут носовой платок и где Потупа, как правило, носил запасной коробок спичек, вдруг возникла аккуратная круглая дырка. Несостоявшийся беглец покачнулся, взмахнул руками и, подняв фонтан брызг, упал за борт.

В дальнейшее путешествие дюралевая «казанка» отправилась одна, без пассажира. Мальчик на дереве немного понаблюдал в прицел за плывущим вниз по течению телом, а потом вынул нож и стал, сопя от усердия, вырезать на прикладе винтовки аккуратную зарубку — всего лишь третью по счету, но, по всему видать, не последнюю.

Глава 11