Urban commons. Городские сообщества за пределами государства и рынка

Доказывая, что «городская проблематика» отождествилась с обществом, Лефевр подхватил и развил эту интуицию, взявшись говорить о «городском обществе»107. Согласно Лефевру, городские условия (urban condition) простираются за пределы города и вбирают в себя удаленные пространства, события и людей, разбросанных по всему свету. Субъектами урбанизации становятся и мегагорода, и менее густо заселенные «сельские» земли – процесс развития связывает оба типа территорий со множеством других пространств.

Лефевр описывает «городскую революцию» как неостановимый процесс нарастающей взаимосвязанности (connectivity), соединений и потоков, протекающих через конкретные хабы, которыми являются города. Соответственно, городское следует мыслить не как замкнутое пространство, поддерживаемое собственной динамикой108, но как узел глобализирующейся сети потоков (капитала, товаров, людей, практик, образов и т. д.), которую в своих поздних текстах активно развивал Мануэль Кастельс

109. Потоки, конституирующие город в каждый отдельный момент, выходят не только за пределы территориальных границ города как административной единицы, но и за границы национального государства.

Акцент на потоках и связываемости высветил функцию «управления и контроля» (command and control), предназначенную глобальным городам как стратегическим хабам, которые включены в глобализацию капитала и труда110. «Глобальный город» буквально стал собирательным образом «городского», вытеснившим из исследовательского фокуса «обыкновенные города» (особенно города Глобального Юга), также формирующиеся за счет глобализирующихся потоков и связей111

. Такие исследователи, как Онг, не стремятся объяснять связываемости, обращаясь исключительно к капиталу и товарам; говоря о динамике, они подчеркивают особую значимость миграции и транснациональных общественных пространств, определяя связанный с ними процесс звучным термином «всемиризация» (worlding)112113.

Такие авторы, как Майкл Питер Смит, угадывают в описанных трансформациях появление «транснационального урбанизма», видимого как

знак перекрещивающихся транснациональных контуров коммуникации, а также локальных, транслокальных и транснациональных общественных практик, рассекающих друг друга, «сходящихся» в конкретных местах в конкретные времена, вступающих в конкурентные политики производства места (place-making), социального производства различия во властных позициях, создания индивидов, групп, национальных и транснациональных идентичностей, а также сопредельных им полей различения114

.

Тем не менее транснациональные потоки товаров, коммуникации и людей вовсе не подняли планку глобальной игры. Напротив, критические географы подчеркнули влияние «масштабов» на формирование неравенства и неравномерного развития. Согласно Нилу Смиту, масштабы не предзаданы, они не априорны:

Географический масштаб социально производится и как платформа, и как контейнер определенных типов общественной активности. Географические масштабы отнюдь не нейтральны; они не застывают в пределах обозначенных контуров; они – продукт экономических, политических и социальных активностей и связей; они изменчивы в той же степени, что и обуславливающие их отношения… Масштаб – географический упорядочиватель, выражение коллективного общественного действия115.