Urban commons. Городские сообщества за пределами государства и рынка

Обитатели Пасо-Анчо, действуя в реальности в разломе Реального, не смогли изменить общество или перестроить его с нуля. Тем не менее они смогли трансформировать «городские значения» (согласно тому, как Мануэль Кастельс определял базовые задачи городских общественных организаций): во-первых, они перестроили сообщество вокруг потребительной, а не меновой стоимости; во-вторых, они инициировали поиск культурной идентичности, равно как и создание автономных локальных культур (то есть запустили прямое взаимодействие между «создателями совместностей», чтобы сообща вырабатывать определяемое «коммунальное» значение); и наконец, они опробовали «городское самоуправление в противовес как централизованному государству, так и подчиненной, единообразной территориальной администрации»449. Эти три элемента образуют видимую часть «радикального производства совместностей» Пасо-Анчо, и они же – позволяют помыслить и артикулировать иное будущее района.

Итог: воображая иное будущее в настоящем времени

Без совместностей люди не имеют пространства для маневра, для перемен и для жизни. Будущее буквально порождается совместностями450.

Знаменитое и проницательное определение Поля Валери: «будущее больше не выглядит таким, каким оно выглядело раньше»451, – хорошо соотносится с предположением Нила Горенфло относительно того, как критическое «завоевание» общественных благ и пространств, превращение их в городские совместности позволяет переменам случаться, позволяет мечтать об ином будущем в долгосрочной перспективе. Как показывает пример Пасо-Анчо, городские совместности зиждутся на индивидуальном и коллективном фундаментах; они позволяют сообществам налаживать связи с пространствами, в которых они обитают; создавать внутрисистемные идентичности и солидаризироваться. Таким образом, городские совместности необходимы, чтобы социально-пространственная реальность могла воображаться и воплощаться как «процесс достижения большей социальной справедливости за счет перемен, одновременно происходящих и в социальных отношениях (институциях, законах и нормах), и в пространстве (от пространственных структур, данных в их материальности, до образа территории)»452.

Этот процесс вызывает к жизни освобождающие и инклюзивные демократические практики (по крайней мере, в идеале). Неудивительно, что агентность городских совместностей столь конфликтна: «вопросы совместностей противоречивы и в силу этого всегда оспариваются; сам факт оспаривания скрывает за собой конфликтующие социальные интересы»453. И пусть обитателям Пасо-Анчо удалось проработать расхождения интересов и суждений внутри группы – к сожалению, им не удалось побороть узость мышления местного правительства. Таким образом, действия муниципалитета, стремившегося вернуть полноту власти (отказывая конкретным петициям, сокращая поддержку до минимума, сознательно нагнетая напряжение вокруг городских совместностей, апроприированных горожанами), требовали куда более хитрых и виртуозных ответных решений. В конце концов радикальное и автономное распространение новых городских совместностей практически неизбежно трансформирует статус-кво и меняет властные отношения, поскольку они «часто обязаны работать внутри существующей системы законов и контроля, которая грозит совместностям кооптацией и может привести к усмирению их радикальных, новых решений. Несмотря на эту реальную опасность и несмотря на то что они „работают внутри системы“, инициативы по созданию совместностей не должны терять свой трансформативный, катализирующий потенциал»454.