К примеру, Радивил и Биггс сосредоточили свое внимание на общественных пространствах и их роли в спорах о городских совместностях. Они описывают, как апроприация общественных пространств вкупе с государственной активностью способны порождать городские сообщества и как «тактический урбанизм стимулирует более целенаправленные сбои в существующих городских системах. Он представляет особую ценность как краткосрочный процесс, принуждающий к обдумыванию долгосрочных перемен и в то же время смягчающий политические или финансовые риски за счет вовлечения горожан на нормативном уровне, то есть делая видимой ценность публичного пространства как общего ресурса»474
. В то же время Шейла Р. Фостер исследует методы юридически корректного управления ресурсами городских совместностей и требует выявления третьей категории – «коллективного действия», которое служит альтернативой государственному управлению475. Паркера и Йоханссона также беспокоят трудности межотраслевого сотрудничества государства и производителей совместностей. Среди трудностей, которые они обозначают, особо выделяются различные понимания ресурса, что усложняет отношения между группами как в рамках городских совместностей, так и по их поводу: «развитие совместного управления общими ресурсами в городской среде, таким образом, зависит от того, удастся ли обнаружить дешевые и эффективные способы для взаимодействия групп, у каждой из которых свое представление о том, что есть ресурс»476.Вышеупомянутые авторы согласны в одном: государству следует изменить свое восприятие городских совместностей, принять их и глубже внедрить их в каждодневную работу. Тем не менее не так очевидно, как этого достичь. История парка Гляйсдрайек показывает, как политика городского девелопмента может выявить различные конфликты, сопряженные с городскими совместностями; в то же время она предлагает новый подход к восприятию и включению городских совместностей в процесс планирования.
Без гражданского участия парк Гляйсдрайек просто никогда бы не появился. Если бы политики действовали по-своему, тут появились бы шоссе, автобусная остановка, недостроенное колесо обозрения и мириады строительных площадок. Лишь вовлеченность сотен горожан, боровшихся почти сорок лет, не дала ходу такому развитию событий478
.В 1974 году группа жителей попыталась не дать местному правительству уничтожить детскую площадку в районе Шёнеберг479
, на месте которой власти пытались проложить шоссе. В то же время группа искала альтернативное пространство, куда можно было бы переместить площадку. Исследуя окрестности, они натолкнулись на привлекательный заброшенный пустырь: Гляйсдрайек, простирающийся на территорию около 63 га (156 акров).В индустриальную эпоху это пространство было исчерчено множеством рельсов и для наземного, и для подземного транспорта. Во время Второй мировой войны разрушению подверглись многие пути и промышленные здания. В послевоенные годы территория пустовала; как только возвели Берлинскую стену, поезда больше не могли двигаться через ближайшую границу у Потсдамер-плац и вынужденно останавливались на станции Гляйсдрайек480
. Пустырю в пространстве соответствовала ситуация политического вакуума: история прав собственности на территорию была неоднозначной и запутанной. Согласно документам, пространство принадлежало немецкому рейху и в силу этого должно было быть передано союзникам.Географически территория Гляйсдрайек относилась к западной части города, большей частью которой распоряжалась администрация Западной железной дороги. С другой стороны, железнодорожная компания Восточного Берлина (Ostdeutsche Reichsbahn) имела право распоряжаться профильной инфраструктурой на данной территории. Пока множились юридические сложности, трава спокойно прорастала сквозь крыши заброшенных промышленных зданий и железнодорожные пути.