Urban commons. Городские сообщества за пределами государства и рынка

Представленный третий путь отмечен тремя значимыми концептуальными сдвигами, отличающими его от исследований «совместности», предпринимаемых с позиции традиционной и институциональной экономик. Если вкратце, то, во-первых, эта линия мысли предполагает, что совместность возникает в результате процесса «производства совместностей» (commoning), понимаемого как отношения с таким ресурсом, который был бы «одновременно коллективным и некоммодифицированным – не подчиняющимся логике рыночного обмена и рыночной оценки»635. Во-вторых, совместности создают «общее благо» (commonwealth), являющееся чем-то большим, нежели ресурс, находящийся в общем управлении636. То есть совместности производят добавленную стоимость, которая, впрочем, ускользает от априорного определения и рассеивается во множестве возможных практик производства совместностей. В-третьих, производство совместностей – высококонфликтный, «противоречивый и всегда оспариваемый»637 процесс. Производство совместности невозможно без выражения определенных социальных и политических интересов, а также без борьбы с интересами иных групп. Таким образом, практика производства совместностей соответствует формам противоречивой, антагонистичной политики, предложенным рядом мыслителей для борьбы с «постполитикой» соглашательства638. Конечно, на данный момент существуют нормативные работы и исследования, называющие «совместностями» локальные, автономные и/или малые/средние системы энергоснабжения639, но их недостаточно для формирования ясной критической рамки. Мы считаем, что необходим подход, описывающий производство совместностей как форму оспаривания и создания альтернативных организационных форм, отличных от кажущегося естественным частного (privatized) формата обращения с ресурсами и энергообеспечением.

Конечно, мы не говорим, что существующие исследования, посвященные совместностям и энергии, не обращаются к альтернативным организационным формам, переводящим возможности децентрализации в принципы децентрализованного владения. К примеру, Вольсинк обращает внимание на интеллектуальные сети электроснабжения (smart grids), управляемые сообществом640; Ламбинг говорит о сочетании производства и потребления энергии в структуре управления, напоминающей совместности641 (более всего похожей на кооператив), а Бирн и соавторы доказывают, что «устойчивое энергообеспечение» может сочетать рыночную логику с вовлечением сообществ и может привести к такому энергетическому режиму, который бы подошел обществу, отказавшемуся от идеи избыточного потребления энергии (post-«cornucopian»)642. И хотя каждый из упомянутых исследователей обращается к конфликтам, никто из них не рассматривает ни одно из трех критически значимых измерений, определенных выше: практику производства совместностей, создание «общего блага» и оспариваемый характер производства совместностей.

Мы же, описывая недавние изменения в берлинских энергосетях, сосредоточимся на вышеупомянутых аспектах.

4. Берлин: различающиеся стратегии и понятия городских энергетических совместностей, или Борьба государственного и кооперативного режимов владения

В конце 2014 года истекло действие долгосрочного концессионного соглашения администрации Берлина и шведской государственной энергетической корпорации Vattenfall. Эта новость не только вызвала интерес частных компаний, но и привела к созданию двух гражданских инициатив, избравших очень различные подходы в своем стремлении повлиять на решение Берлинского сената о заключении новой концессии для обеспечения Берлина электроэнергией. Круглый стол об энергообеспечении Берлина (Berliner Energietisch) пытался подтолкнуть сенат к тому, чтобы город вновь принял электрообеспечение на собственный баланс (то есть взялся бы обслуживать 35 тыс. км сети, обеспечивающей 3,5 млн жителей). Вдобавок к этому активисты рассчитывали, что для управлениями сетями городская власть создаст партиципаторное муниципальное предприятие (participatory municipal enterprise). Другая инициативная группа – энергетический кооператив «Городская энергия Берлина» (Bürger Energie Berlin) в первую очередь действовал как социоэкономический агент, стремившийся приобрести пакет акций будущего оператора сетей, муниципального или частного. Круглый стол использовал референдум, чтобы юридически корректно оказывать давление на сенат; кооператив избрал стратегию убеждения.