Уроборос

Шаг. Другой. Следующий. Мгла вокруг по-прежнему колыхалась темной водой. Их осталось шестеро – вроде и достаточно, но насколько же мало на самом деле! Фашисты даже слышать не захотели о предложении все же погасить фонари, впрочем, Кай больше и не настаивал, лишь фыркнул и обронил язвительно:

– Ничего не поделаешь, коли жизнь вас ничему не учит. Вернее, пытается, а вы не поддаетесь.

Зато теперь они прислушивались к туннелю и не теряли бдительности. Руки у всех лежали на стволах автоматов.

Шаг-шаг… цок-цок… цок-цок-цок…

– А!.. – заорал тот самый фашист, который не выдержал недавно, – не Ганс и не Адольф, а некто, так и оставшийся для Влада безымянным. – А-а-а!..

Иван не успел принять меры, фашист отпрыгнул от него назад, словно недавний командир на самом деле был еще худшей тварью, нежели подкарауливавший во мгле хищник, и заорал:

– Не подходи, не подходи, ах ты ж, сука!..

Иван прицелился в него, но повременил нажимать на спусковой крючок, видимо, вспомнив, что перед ним – один из солдат Рейха. И раньше не верил в наличие у этих нелюдей нормальных человеческих чувств и эмоций, а теперь еще сильнее. Запаниковавший фашист проследил за жестом Ивана округлившимися, выпученными от ужаса, до конца не верящими глазами. Губы его дрогнули, роняя:

– Сволочь!

Затем он повернулся и рванул в темноту. Странно, но Иван так и не выстрелил ему в спину. Люди, оставшиеся теперь впятером, вслушивались в поспешный стук удаляющихся шагов. Показалось? Нет! Точно же, прошуршало нечто в темноте. Очень близко оно прошло, чуть не коснулось мехом… или грубой щетиной, или чешуйчатой кожей; кинулось за сумасшедшим, бегущим в пасть к смерти. А шаги-то уже и не слышны вовсе – словно кто-то вырубил звук.

– Идемте, – приказал Кай. – Держитесь ближе друг к другу. Тихо.

Тушить свет он больше не предлагал, понимая всю бесполезность этого.

То, что опасный участок остался позади, парень осознал не сразу, просто сначала вернулось эхо, затем стало чуть легче дышать, а потом отпустила где-то внутри натянутая и крепко зажатая струна. Кай, шедший рядом, тоже вроде бы расслабился. Фашисты же, пыхтя в унисон, шли ровно и по-прежнему поводили дулами автоматов в разные стороны.

«Насколько же нелепо они смотрятся», – подумал Влад, едва не расхохотавшись.

Облегчение накатило внезапно, эйфорией разлившись в крови. Лишь предостерегающий взгляд Кая остановил от глупостей и заставил идти спокойно, словно ничего не изменилось.

«Тоже мне, сталкер, великий и ужасный, гроза метрополитена, флоры и фауны, – мысленно пожурил самого себя Влад. – Ладно, фашисты туннеля не слышат, но можно подумать, ты у нас верх благоразумия и все умеешь. Да если бы не Кай, тебя давно уже загрызли бы, съели и косточки обглодали. И пусть бы фашисты топали с такими сосредоточенными рожами и дальше – до Чеховской или прямиком к своему Гитлеру».

Увы. Постепенно их тоже начало отпускать. Вначале опустил ствол и выдохнул Иван, а затем и все остальные.

– Фух… неужто выбрались, а? – спросил Ганс.

– Прошли, – бросил ему Кай. – Но на твоем месте я не слишком расслаблялся бы.

Свет в конце туннеля вспыхнул неожиданно, и все, словно по команде, замерли на местах, а фашисты еще и вытянулись по стойке смирно. Затем раздались голоса, а Иван подался вперед, оттолкнув плечом Симонова, и закричал:

– Господин офицер, это мы!

Свет стал ярче. К первому фонарю присоединились второй и третий. Гулко застучали сапоги по полу. В луч фонаря попала белобрысая макушка, и Влад задохнулся на миг от мгновенного осознания. Алексей! Как? Почему казначейский сынок и симбионт твари попал к фашистам?.. Парню точно не хотелось это выяснять. Следовало уносить ноги, и поскорее. Фашисты – отмороженные, они и без гипнотизерских штучек Алексея вряд ли теперь вспомнят о запрете убивать сталкеров.

Чертов Ганс, запалив на полную мощность свой фонарь, направил луч на себя, Ивана, Адольфа и всех остальных. В ответ вспыхнул прожектор, и счет пошел на секунды. Теперь Алексей точно узнает своих преследователей. Влад завертел головой, ища взглядом Кая. Сталкер оказался за правым плечом, хотя вроде бы еще пару минут назад шел рядом; его рука легла поверх локтя Симонова и сжала, то ли подбадривая, то ли на что-то намекая.

«Бежать, бежать, – билось в висках, стучало кровью. – Только куда? Назад – в опасную и недобрую темноту? Вряд ли та тварь, которую убил Кай, являлась единственной. Стук когтей по камню ведь слышали все. Тот запаниковавший фашист, по сути, спас всю группу, сыграв роль откупа, жертвы. Нет, назад нельзя. Но должен же существовать план спасения. Не может быть, чтобы ничего нельзя было предпринять!»

Даже если они рискнут побежать назад, то станут просто идеальными мишенями. Их скосят первой же очередью, затем добив контрольными выстрелами в затылок.