Уроборос. Том 1

Тут подлетела птица, схватила личинку и улетела высоко-высоко за облака. Ираклий не мог пошевелиться в клюве птицы и только рыдал от печали и безысходности. Когда птица спустилась ниже облаков, он увидел Константинополь, символ и цитадель величия и незыблемости Рима. Вон стены, и гавани, вон ипподром, цирк, собор Святой Софии, вон большой Дворец, Золотой Рог. Ха, а вон и его дом! Его милый, любимый дом, где они живут дружной семьей много лет. Он хочет туда, он должен быть там. Ираклий обратился к птице, которая несла его, с просьбой из самой души:

–Пожалуйста, отнеси меня домой. Пожалуйста. Пожалуйста. Прошу.

Птица бесстрастно взглянула на него одним глазом и продолжила свой полет.

–Пожалуйста, я так больше не могу. Я хочу домой.

Ираклий чувствовал, что от горести, что он снова не вернется домой, у него начинают катиться слезы, которые пролились прохладным ливнем над залитыми солнцем улицами великого города. Птица махнула крыльями и начала спуск. Она опустила его на крышу дома, где его с радостью уже ждали жена и дети. Все стояли и рыдали от счастья, что снова вместе. Внезапно земля покачнулась и Константинополь начал трястись, как корабль, который напоролся на риф. Потом еще раз. Казалось, что воздействие идет откуда-то снаружи. По очередности стали исчезать дети, перед тем как пропала Епифания, она успела крикнуть: «Мы ждем тебя!» и тоже пропала. Ираклий открыл один глаз. Оказывается, его настойчиво тряс за плечо Лев, стараясь не смотреть на роскошных обнаженных девушек.

–Что случилось?,-просипел одними губами Ираклий. Контроль за голосовыми связками еще он себе не вернул.

Лев озабоченно посмотрел на господина.

–Роман приехал в Мосул. Скоро будет здесь. Думаю, захочет тебя видеть.

Ираклий недоуменно смотрел на телохранителя, пытаясь понять, что он здесь делает, кто такой Роман и где лагерь и армия. Разум пронзила паническая мысль, что они разбиты, и он взят плен, поэтому, ничего и не помнит. Но тогда что здесь делает Лев? Постепенно сознание его начало проясняться и вспомнились последние недели жизни. Да, он в Мосуле, представляет Рим и ждет, пока Хосров соберет деньги, которые должен Маврикию. Девушки еще спали.

–Где он?,-осипшим голосом выдавил из себя Ираклий.

–Пока занимается размещением войск. Скоро придет сюда. Думаю, тебе лучше привести себя в порядок.

–Да, ты прав.

Ираклий испытывал необъяснимое чувство стыда перед всем миром и лихорадочно пытался восстановить в памяти привычные действия. Через некоторое время он уже спускался в зал приемов.

Там уже его ждал изрядно похудевший и осунувшийся Роман, который сидел к нему боком и читал донесения. Услышал шаги, он обернулся, и, к своему шоку, Ираклий увидел, что у того вместо ноги ниже колена красуется свежевыстроганная деревяшка. Роман увидел ошарашенный взгляд и громко рассмеялся своим заливистым смехом, в котором, однако, появились какие-то новые нотки горечи.

–Как же тебя так?-не мог поверить своим глазам Ираклий.

–Да, теперь, боюсь, не гожусь я для дальних кавалерийских рейдов. Надеюсь, в Константинополе мне найдут какую-то штабную работу.

–Конечно найдут, не сомневайся! Ты герой и прошлых компаний и этой! Без твоего героического похода у нас бы ничего не получилось! Но как? Я после битвы видел тебя, была рана, да, серьезная, но я особо не обратил внимание!

–Это только потом выяснилось. Это какое-то отдаленное племя персов, мы с ними раньше не сталкивались. У них обычай, стрелы смачивать ядом. Ну, через несколько дней после битвы, когда началась гангрена, врачи мне предложили выбор: или смерть через пару недель или ампутация. Но в первом варианте я останусь целым.

Роман хохотнул своей шутке.

–У нас очень много ампутантов. Сотни. И это, если ты помнишь, что делалось в заключительной фазе битвы, не какие-то наемники-варвары, которых не жалко, а греки с запада. Рим понес слишком большие потери.

–Невероятно. Взяли солдат этого племени в плен?

–Да, это жители восточного Ирана, как говорили офицеры, невообразимой глуши, куда даже Александр Македонский не добирался. Где-то на границе с Индией, кажется. Их взяли в плен, и много. Но всех казнили.

–Казнить пленных не самое разумное решение,-заметил Ираклий.

–Первые дни на них не обращали внимание, ну пленные и пленные. Кто там разбирается, какие это иранцы, цивилизованные или дикие. Все занимались своими делами, раненые, трофеи, списки погибших. Иранцы окунулись, как всегда, в политику. А потом у многих раненых пошла гангрена и все выяснилось. И тогда озлобленные солдаты, которым предстояли неминуемая смерть или ампутация, и их соратники, не смогли сдержать гнев. Персы, конечно, были резко против, чтобы их собратьев убивают, как баранов, но они не посмели активно вмешаться. В общем, у нас еще одна потеря, тайная, о которой Константинополь пока не знает.

– Может, пока поживешь здесь? Шахиншах практически предоставил нам Мосул во временное пользование. Поверь, оно того стоит, чтобы задержаться.