Уроборос. Том 1

С Неаполем было с одной стороны проще, но с другой возникали проблемы совсем другого толка. Во время готских войн было полностью разрушена система водоснабжения города, из-за чего, соответственно, перестали использоваться многие общественные здания и бани. Некогда жемчужина южной Италии, крупнейший город, стали покидать жители и Неаполь стал напоминать Рим. Сам город, где после власти варваров по улицам стали перегоняться овцы, а девять из десяти жителей не могли назвать императора, которому был посвящен тот или иной храм. Да, Рим стал полностью христианским, но где написано, что христианство и вера в святую Троицу должна означать примитивизм и запустение? Рим представлял сейчас только тень ушедшей мировой славы, а в дворцах, откуда посылались неустрашимые легионы на покорение всего мира, завывал лишь ветер и лежали кучи мусора. Примерно то же самое произошло и с Неаполем. Почему так случилось? Что произошло? Да, Италия пережила долгие годы войн, но в старые времена и войны были куда более кровавые и жестокие, но, однако же, держава всегда восстанавливалась. Сейчас невозможно найти в Неаполе человека, который мог бы отремонтировать и запустить бани. Почти все жители и понятия не имеют, что в помещениях, где они устроили склады и коровники, люди раньше принимали ванны, да так, что в каждом бассейне была вода со своей температурой. Они не знают, что в земле проложены километры труб, по которым вода подавалась из-за города, хитрым способом смешивалась и служила так, как велит человек. Не знают о существовании под землей огромных галерей и патерн, огромных водохранилищ и складов для продовольствия в случае осады, которые пустуют уже несколько столетий. Никто уже не строил знаменитые вечные римские дороги, потому, что никто уже и не знал, как их строить. Максимум, что получалось делать – это поддерживать и ремонтировать их, и то, только в восточных провинциях, где сохранились школы инженеров, архитекторов и геометров. Здесь же, в западных провинциях, дороги постепенно зарастали травой. По небольшому участку пути Неаполь-Капуя, где раньше было не протолкнуться от повозок, всадников и шедших людей, где вдоль дороги было множество таверн и гостинниц, где каждый клочок земли был распахан, теперь можно было за целый день не встретить ни одного человека, а некогда цветущие пашни сейчас использовались только как пастбища и изредка виднелись на холмах стада овец. О чем можно говорить, если в старой империи практически все свободные и большая часть рабов умели читать и писать, а в настоящее время читающий человек был большой редкостью на западе. Грамоту знали только монахи, но их было очень немного, а простые люди все глубже опускались в пучину невежества. Однажды, много лет назад, когда готские войны едва отгремели, Маврикий, в то время еще молодой воин, был в Неаполе и стал свидетелем удручающей картины. Один из крупнейших землевладельцев прибыл в город, и, не найдя дров для обогрева, нашел какой-то дом и, собрав какие-то свитки, приказал их сжечь и таким образом согреться. Подошедший позднее Маврикий увидел, что это были труды древних авторов по истории, юриспруденции и сельскому хозяйству, скорее всего, последние экземпляры на земле. Согревшись и забыв уже на следующей день об этом, землевладелец, между прочим, сенатор Неаполя, лишил цивилизацию великих трудов, работы людей всей жизни и одного из камней, из которых состоял фундамент цивилизации. Еще тогда, много лет назад, Маврикий стоял молча у угасающего костра из древних свитков и думал, что империя давно погибла, и люди просто притворяются, что она еще жива, чтобы жил символ, чтобы было понимание, что где-то далеко есть император, ты его подданный, а он защищает тебя. Что есть не право сильного, а есть незримый и неосязаемый закон, перед которым все равны и его нельзя нарушить.

Все эти мысли роились в голове императора, пока он слушал доклад по Неаполю. Они возникли не внезапно, не вдруг. Несколько дней назад, когда были в разгаре эти бесконечные маневры по утопающим в грязи равнинам, император с небольшим отрядом только въехал в Сердику и заметил необычный камень, подпирающий поилку для лошадей в местной конюшне. Обычно император не обращает внимание на такие мелочи, он должен думать о государственных делах, но что-то привлекло его внимание, и он подошел посмотреть получше. Необычным камнем служила голова статуи. Она была вся в сколах, видно, уже давно служила в хозяйстве. Протерев голову от грязи, император с удивлением различил черты лица человека, который, по сути, и создал империю и заложил основы ее управления. Гай Юлий Цезарь. Судя по тонкости и детальности работы, этот шедевр был создан с натуры, запечатлел черты лица великого деятеля еще при жизни. К сожалению, Маврикий нигде не смог найти знак скульптора. Он долго смотрел на предмет из прошлого, великого времени, когда цивилизация была на подъеме, и никто не сомневался в прогрессе, потом приказал стражам отмыть голову и отправить в Константинополь в Большой дворец.