Уроборос. Том 1

Арабов было уже не видно, они скрылись за горизонтом на востоке. Катафракты изменников, наконец, двинулись вперед. Но не галопом, кто бы ни был сейчас их командующим, он прекрасно знал, что невозможно поддерживать такой темп на длинной дистанции, иначе кони доберутся до врага полностью усталыми и их наездники станут легкой добычей. Нет, они идут шагом до определенной черты, потом последует град стрел, после чего удар копьеносцев на полной скорости, а после проникновения в глубину вражеских врагов в ход идут меч или топор. Это аксиома, и все иранцы с малых лет ее знали. Но сегодня по обеим сторонам были арии, зачастую члены одной семьи. По двум армиям пронесся сегодня слух, что сойдутся сегодня в смертельном поединке два брата, два богатыря из Парса, Шапур и Куруш, разделенных этим конфликтом. Так, наверное, и случилось бы, ведь сегодня много родственников будут сражаться друг с другом, но Шапура Бахрам отправил несколько дней назад на восток. Чтобы не вызвать подозрений у противника, Хосров приказал тем немногим катафрактам, которые у него были, выйти перед рядами пехоты, не попасть в тайные ловушки и вести контрбатарейную стрельбу. Обстрел не принес особой пользы ни одной из сторон, поэтому те огромные массы всадников, которые были у Бахрама, изготовились для броска. Сперва один, потом несколько, потом сотни и, наконец, тысячи закованных в броню всадников пустили коней галопом по пустынной земле. Земля задрожала, сам горизонт начал колебаться от прямой атаки иранских богатырей. Когда до первых линий пехоты оставалось не больше ста метров случилась катастрофа. Скачущий первым, самый смелый, и, вероятно, молодой, рыцарь внезапно исчез. Никто так и не выяснил потом его имени. Потом исчезла вся первая волна стального кулака. Остальные начали соображать, что что-то пошло не так и хотели развернуть коней. Но не тут-то было: задние ряды ничего не видели и были полны желания добраться скорее до таких несчастных пехотинцев Хосрова, быстрее всех разогнать, занять, наконец, столицу и отправиться домой. Ловушка, в итоге, блестяще выполнила свою роль. В длинных рвах, протянувшихся вдоль фронта правительственной армии, открывалось зрелище, достойное самых кошмарных видений. В несколько рядов кричали, вопили и пытались выбраться люди и животные. Не просто люди, а цвет иранской аристократии, знать великих доблестных родов. Тем, что был в первых рядах еще относительно повезло, они были раздавлены мгновенно, но всадников, которые видели что к чему, но не успевших изменить курс, и, поэтому, находившихся сверху, положение было хуже всего. Переломанные кости, раздавленные конечности, содранные копытами скальпы, выбитые глаза и зубы. Вся эта дикая мешанина исступленно кричала от боли и ярости, но для них все было кончено. Что самое удивительное, треть катафрактов не попали в ловушку, а сейчас спрыгнув с лошадей, они пытались помочь своим соратникам. Командующие правительственной армией с распахнутыми от ужаса глазами наблюдали картину бесчеловечного преступления, которое они только что совершили. Практически все шептали молитвы и молили о прощении погибших и тех, кто еще был жив. Хосров, смертельно бледный, тоже не ожидал такого вида, дал все-таки приказ лучникам не атаковать и поверженных, и пытавшихся им помочь. Чтобы и как бы там ни было, это были его подданные, а ему еще предстояло держать ответ перед своим народом за такие бесчеловечные преступления. Мало того, он отдал распоряжение, чтобы вперед выдвинулись его всадники и помогли кому возможно.