Урок любви (СИ)

Руки шарили в темноте. Губы касались кожи. Пальцы обводили контуры поджарых мышц*. Хриплые стоны. Тихие вздохи. Это был секс, ну, или прелюдия к нему. Брайан столько раз исполнял этот танец, что мог бы проделать это с закрытыми глазами, и он знал, что сегодня ничем не будет отличаться от того, как это происходило раньше. Ему нужно было нечто большее, чем просто отсос, ему нужно было почувствовать, что его ждут, хотят, вожделеют**. Он знал, что это слишком по-лесбийски, он даже слышал, как в голове его собственный голос, отпускает по этому поводу ядовитые комментарии, но не сильно удивился тому, что его руки ласкают Фрэнка Виллибора, ласкают ради того, чтобы он смог забыть обо всём.

Это способ забыться. Это он усвоил ещё двадцать лет назад. Этот способ ещё ни разу не подводил. Хотелось уйти туда, где эмоции его не найдут. Хотелось испытать знакомые ощущения, полностью погрузиться в чисто физиологические реакции тела и забыть о последствиях, словах, мыслях, надеждах и ожиданиях. Было время, когда вся его жизнь состояла исключительно из этого, из этой первобытной, свойственный всем самцам жажды покорения. Но он при всём желании не мог вспомнить, когда этот напиток перестал удовлетворять жажду. Когда ему стало хотеться большего, чем просто покорение?

Тело, находящееся рядом, было совсем не тем телом, которое жаждал он, оно было выше, жёстче и не так отзывалось на прикосновения. "Хватит думать и сравнивать", - мысленно предупредил себя Брайан, чувствуя, как благодаря Фрэнку Виллибору с тела исчезла одежда, и язык проложил влажную дорожку по животу вниз, к возбуждённому члену.

Сколько раз ему делали минет! Он считал себя экспертом. Он даже умел по форме мужских губ определять, что он будет чувствовать, когда его член скользнёт к ним в глотку. Это было предсказуемо и просто, и совсем не то, чего хотел Брайан. Он отстранился от Фрэнка, так как этот Брайан, Брайан, которым он стал, оказался сильнее того Брайана, которым он когда-то был. Это не ответ. Он знал это, знал с того самого мгновения, как он услышал во дворе голос Фрэнка, с того мгновения, как он услышал, как хлопнула дверь, и почувствовал, как в его губы впились чужие губы. Это не ответ, уже не ответ, это часть проблемы.

— Брайан, — даже сквозь акцент чувствовалось, что Фрэнк совершенно не понимает происходящего.

— Я не могу, — признался Брайан, отлепляя себя от Виллибора.

Нет смысла пытаться подвести рациональную основу под его действия или объяснить их. Ни то, ни другое не имеет значения. Существуют определенные факты, и это, единственное, что важно. Брайан не может, потому, что не хочет. Откровенно говоря, он устал от анонимного секса, от на всё согласных тел, которые никогда не бросают ему вызов, от ощущения потери, которая угнетала его уже почти четыре года. Что-то отсутствовало, что-то такое, что секс, деньги, и время не могли изменить. Отсутствовало то самое, от чего он ушёл примерно час назад. Джастин, без сомнения, знал, что Брайан окажется именно здесь, и от мысли об этом становилось абсолютно непереносимо.

Брайан зашарил по полу в поисках своей промокшей одежды, но почувствовал, как его в темноте удержала рука Фрэнка.

— Я же сказал, я не могу, — твёрдо повторил Брайан. В этот раз уже с раздражением и на самого себя, и на ситуацию.

— Ты сказал, что хочешь быть вместе с ним, но ты здесь, со мной, а не в его постели, — с вызовом ответил ему Фрэнк.

— Всё очень сложно, — ответил на это Брайан.

Фрэнк вздохнул, сожалея о том, что он абсолютно ничего не понимает.

— Мне ужасно хочется назвать тебя тем, кто дразнит и в итоге не даёт, — бросил Фрэнк, — но я видел, как ты смотрел на него весь вечер. И я видел, как он смотрел на тебя.

— Называй меня как, блять, хочешь. Мне похуй. Всё, что тебе требуется знать, так это то, что ничего не будет, — с прежней решимостью ответил Брайан.

— Останься, — сдавшись, предложил Фрэнк.

Он не понимал, что происходит между этими двумя. Он испытывал раздражение, но в то же самое время понимал, что Брайану сейчас негде переночевать, по крайней мере, негде, до тех пор, пока он не сумеет помириться с блондином.

Фрэнк понимал, что как бы он ни старался, ему придется смириться с тем фактом, что между двумя американцами существует взаимное притяжение. Он наблюдал за теми взглядами, которыми эта парочка обменивалась в течение всего вечера. Он заметил, что блондин мучается от боли, а брюнет от отчаяния. Они оба были весьма искусны в сокрытии своих истинных чувств.

Фрэнк пытался убедить себя самого, что это мелочь, но по прошествии двух часов наблюдений, он стал подмечать нюансы. Взгляды, прикосновения, то, как их, похоже, притягивало друг к другу. Казалось, что их тела знают то, что не желал признавать мозг. Что они созданы друг для друга, что они кусочки одной головоломки, ничего не значащие куски картона в тот момент, когда находятся по-отдельности, но в момент соединения внезапно превращаются в одну большую прекрасную картину.