Урок ловиласки

Сделав едва заметный выпад ко мне, она сразу откинулась назад и красиво отбросила с лица как бы случайно упавшие волосы. Лицо запрокинулось. Ладони уперлись в траву далеко позади пяток, на которых девица сидела. Выпятились в невероятном самомнении припухлости, вообразившие себя объектом желания. Ну да, эта царевна мыслит другими масштабами, категориями будущего. А там, в далеком будущем, возможно, все так и есть, как она нафантазировала.

Я знал, что женщины предпочитают казаться соблазнительными и красивыми, а не умными, потому что средний мужчина лучше видит, чем соображает. Но думалось, что для этого им необходимо быть умными. Оказалось — вздор.

— Любовь — это игра, — очень серьезно произнесла Ефросинья где-то слышанное, — в которой один блефует, чтобы выиграть, другой — чтобы не проиграть.

Умница. Понадобилась умность — нате вам на тарелочке. Осталось только подачу доработать. Чтоб выглядело натурально, а не так, как выглядело.

— Так что любовь — тоже игра.

Я покачал головой:

— Если бы любовь была игрой, меня буксиром не оттащили бы от Варвары, Ярославы, Антонины и прочих. И от тебя в том числе.

Радость осветила лицо собеседницы:

— Значит, я тебе тоже нравлюсь?

— Да, тоже, — буркнул я. — Мне все нравятся. Возраст такой.

— Тогда не все потеряно. Ладно, не хочешь целовать, не надо. На правах женщины я сама тебя поцелую, а ты вчувствуйся и подумай потом, стоят ли такого Варьки и Тоньки.

Ее колени резво переползли вплотную ко мне. Я отстранил их обладательницу:

— Нет значит нет. Точка.

— Права мама, говоря, что любовь — торжество воображения над разумом и надежды над здравым смыслом.

— Мамы всегда правы, просто мы это поздно понимаем.

Ефросинья задумалась.

— Короче, будешь моим невестором?

— Нет, — отбрил я.

— Почему?

— По кочану.

Показная грубость не смутила девушку.

— Из-за Томы? Неужели не понимаешь, что ее пора забыть.

Словно оглоблей с размаху.

— Почему это?!

— Она в плену.

— Не обязательно. Наверняка удалось убедить разбойников, что она из другого отряда.

— Головой подумай. У тебя это не получилось, когда в пещеру лез, а у нее как-то получится? Хорошо если останется жива. Рыкцари возвращают людей за выкуп двумя способами: живыми и невредимыми либо просто живыми. Охота тебе будет выходить за пользованный быдлом мешок мяса, зараженный всеми существующими болезнями?

Ефросинья рядом — маленькая, хлипкая, пальцами переломлю. А все туда же.

— Не доводи до греха, — взмолился я. — Уйди.

— Опять на правду обижаешься?

Я ушел сам. Богатый нынче денек на устройство личной жизни. Стоило назваться выдуманным невестором, как сразу свалилось три предложили стать реальным. Если так пойдет дальше…

На душе потеплело: начал пользоваться успехом у женщин. Или… закон толпы: никто не взял, то и мне не нужно? Только наоборот.

Лагерь спал как убитый. Приятно смотреть на сонные лица, раскинутые руки, разметавшиеся тела. Снова ощутилось, что жизнь прекрасна. Я реанимировал затухавший костер, затем подготовил шлемы-котелки и крупу для сытного завтрака. Из окружающей тьмы материализовалась и обиженно заняла свое место намеренно не глядевшая на меня, но и не стеснявшаяся Ефросинья. Ой-ой, умру от стыда.

— Ааа! — раздалось вдали.

Как по тревоге, ученицы отработанно подхватились с мест с оружием в руках — школьная выучка, отлично надрессировали, именно на такие случаи. Цапнув обнаженный меч, я тоже ринулся на звук.

Врагов не видно и не слышно. Дозорной нет. Зато в десятке метров слышны возня и стон. Не от боли, скорее — от возмущения.

Амалия позвала дозорную из своей пятерки.

— Марьяна?

— Я тут! — раздалось приглушенно из темноты. — Идите осторожно.

В земле зияла дыра с рваными краями.

— Отошла по-маленькому… — пожаловалась дозорная из глубины. — Наступила на хворост. А оно ка-а-ак провалится!

Амалия, а затем все остальные, облегченно выдохнули: опасность идентифицирована, признана несущественной. Обычное происшествие, даже без особых последствий: упавшая в яму царевна цела и невредима.

Все будто разом от яблочка с Древа Познания откусили и быстро спрятались в спасительный мрак. Осталась Варвара, как старшая и ответственная за всех, несмотря на мое так называемое командирство.

— Марьяна, обрисуй, что там, — крикнула она.

— Яма. Земляная. В форме капли. Глубина метра три, не меньше. Сама выбраться не смогу.

Подойдя чуть ближе, я поинтересовался:

— Марьяна, как далеко отстоят стенки от краа-а-а…

— А-а!!! — одновременно взвизгнула Марьяна.

Я шмякнулся всем телом на сверзившуюся одновременно со мной землю, которая смягчила удар. Марьяну накрыло тоже. Первым выбравшись из-под сошедшей лавины, я судорожно глотнул воздуха.

— Марьяна?

— Ммм…

Копать пришлось на звук. Валы рыхлой земли разлетались под моими ладонями, работавшими, как крот под электрошокером.

Освобожденная ученица долго не могла отдышаться. Дыра сверху превратилась в огромную полынью. Все, что могло рухнуть, рухнуло.

— Тащите шест, — крикнул я Варваре.

Сверху раздались указания, унеслись топающие шаги. Пока я откапывал Марьяну полностью, и мы отряхивались, к нам спустился зачищенный ствол молодого деревца.