Урок ловиласки

— Удержите? — засомневался я.

— Постараемся! — донеслось сверху.

— Тогда подождите. Сройте у себя угол, будет проще.

В проеме возникли несколько голов:

— Чем срыть? Лопат нет.

— Мечами!

В лицо прилетели первые комья. Мы с Марьяной отвернулись спинами и укрывали головы.

Через десять минут снаружи сообщили:

— Готово!

— Теперь сделаем уклон у себя. Марьяна, помогай.

В четыре руки мы накидали пологую насыпь, по которой уже не так страшно ползти по шесту.

— Давай. — Я подсадил бедовую стражницу, одетую в передававшиеся друг другу доспехи.

Она вырвалась:

— Ты первый!

— Лезь, говорю, а я помогу.

Царевна насупилась:

— Я стесняюсь.

— Ты?! — вскипел я. — Ты стесняешься?! На мне ничего, а на тебе доспехи!

— А под ними ничего.

Дурдом.

— Как знаешь, — отрезал я, взбираясь по шесту не хуже обезьяныи отправляясь отмываться.

Но это другая история. И вообще, трудно думать о Марианне, не забывать о Зарине и тревожиться за Тому, когда с тобой творит невообразимое совсем другая. Не притягательно-симпатичная, не любимая и не родная.

Но такая умелая…

Часть третья

Это был звездный час Ефросиньи. Она показала себя во всей красе. Вернее, все еще показывала. В несколько ее движений я снова оказался на орбите. Еще чуть-чуть — и дальний космос. Вернула на землю ехидная усмешка-ухмылка: мол, видал, что могу?

Однажды спорил с Томой, какая подруга жизни лучше: неопытная или наоборот. Ответ лежал… сидел передо мной. Даже на мне. От непередаваемо-выверенных колдовских умений Ефросиньи желание не вырастало, а, наоборот, потихоньку пропадало. Невидимое приложение к умениям оказалось весомее самих умений.

— Софья! — очень вовремя последовала команда Варвары, следившей за действом.

Ефросинья еще раз прощально жамкнула пальчиками и встала. Нога переносилась через меня столь медленно, словно паршивка смотрела «Основной инстинкт». Разрезная сдобная булочка плямкнула, послав воздушный поцелуй.

Все еще не веря в свершившееся, Софья опустилась на колени. Лицо избавилось от остатков холодной бледности. Щеки раскраснелись. Округло-сливочная мякоть почти касалась моей кожи на бедрах — так низко склонилась царевна в жажде знаний.

Действовала она простовато, но с душой. Думала обо мне. Забота выражалась в небывалой нежности касаний и сказочной томности движений. Чтоб снова не поплыть, я принялся считать. Нет, не овец, перед глазами имелись другие представители фауны.

Софья — одиннадцатая. Всего их пятнадцать. Трое в дозоре. Значит, веселье подходит к концу. Не знаю, чего теперь хотел я как личность, а как мужчина просто визжал о счастье выплеснуться. Побывав в стольких руках — игривых, жестких, эмоциональных, пугливых, отзывчивых, легких, невыразимых, стыдливых, напористых, заботливых, всяких — грезил устроить такой салют, чтоб даже космос показался задним двориком. Чтоб не улететь, а взорваться, а если улететь, то сразу на Землю, откуда прибыл в этот странный, невыносимый, неправильный, но иногда такой чудесный мир. Очень иногда. Очень чудесный. Очень невыносимый и неправильный.

— Софья, свободна. — Варвара осталась на месте, глядя, как тихая царевна покидает свое.

Эскимо, которое совсем не эскимо, стремилась ввысь, вены и мысли надулись, как больные метеоризмом. Еще касание, любое, и я не сдержусь.

— Внимание. — Варвара обвела взглядом сосредоточенных задумчивых учениц. — Расскажу о мужской фишке, о которой большинство мужчин даже не подозревает. Поднимите пособию колени и разведите.

Указание выполнили раньше, чем фраза закончилась — энтузиазма грызунам науки было не занимать.

— Смотрите. — Преподавательница склонилась из-за моей головы. — Между выходным отверстием и кузницей жизней имеется… назовем это выпуклостью, хотя больше напоминает нежную равнинку между сопками. Резко надавливаем…

По моему телу как волна прокатилась. Непонятная — ни приятная, ни наоборот. Зацепив все уголки, она ушла куда-то в район затылка.

— И что? — не поняли царевны.

— Доведенное до точки пособие собиралось устроить незапланированный выброс, который был пресечен на корню.

Точно. Я по-прежнему оставался возбужден, но уже не перевозбужден. Буду знать.

— Правда, работает? — Сонм головок полез посмотреть поближе на куда давить.

— Чапа? — окликнула преподавательница.

— Работает, — нехотя признал я.

— Нажимать нужно в момент, когда процесс почти запущен, но еще не выстрелил. Тогда салют останавливается. Скажем так: при своевременном правильном применении имеется шанс, что остановится. И не усердствовать с частотой: для здоровья совсем не полезно.

— С этого факта начинать надо! — вскипел я.

Варвара просто отмахнулась, как от мухи.

Первых сменила вторая, затем третья смены. Если о неизвестной точке даже я не догадывался, то ученицы подавно.

— Вы все ощутили в ладони вот это движение. — Деятельная преподавательская ладонь еще раз обнажила улыбавшегося кашалота. — Запомните его, представьте, что оно происходит внутри.

— Где? — захотела подробностей Ярослава.