Урок ловиласки

Меня корежило. Я улетал в темную глубину, не смея пошевелить ни телом, ни мыслью. Змей стал драконом. Дракон захотел взлететь и тоже утонуть в нависших небесах.

Все это заняло долю секунды. Глаз закрылся, язычки отпрянули, буква «ж» ужалась, как при смене шрифта, и унеслась ветром перемен вместе с перемахнувшей меня ногой. В сторону. Куда?! Почему?!!

Небо. Просто небо надо мной. Просто лица по кругу, с удивлением следившие за ареной небывалого цирка. Просто мои пальцы, плотно залепившие два других глаза вечности и дотягивавшиеся еще до двух — тоже приоткрывавших сонные веки. Темная сторона луны. Аут.

Ярослава обнаружилась за моей головой. Хитро оглядевшее подружек лицо склонилось, губы нежно прикоснулись к моим перевернутым губам и впитали, как губка лужицу. Жадно и бесповоротно. Я не смог ни отказаться, ни отказать. Мысли дезертировали перед мощью наступавшего противника. Мощные врата отворились, и крепость сдалась, обнажив гирлянды белых флажков. Вперед робко выдвинулся парламентер. Его снесла и водворила обратно ринувшаяся на захват чужая конница. Едва не затоптала. Троянский конь рассыпался по территории враждебным воинством, пораженные вероломством обитатели крепости вспомнили об обороне и постарались вытолкать супостата за пределы стен. Контратака удалось — ненадолго. Завязались бои на подступах. То осажденные врывались в осадную башню, то стальной таран проламывал выстроенную защиту и вновь переносил битву в покинутую королем Разумом и королевой Честью крепость.

Со стороны мы представляли то еще зрелище. Словно лев целовался с пантерой. Стон, рык, чавк и мычание. Языки и губы в собственном соку. Смертельный спарринг на мечах в поддавки.

Наконец, я был оставлен — вылизанный, высосанный, выжатый и выплюнутый. Едва смог вдохнуть. Резко отлипнув, пантера метнулась через меня вниз, вперед, бедра навалились на ключицы, острая грудь с лету врезалась в живот и растеклась по нему.

«Грейся!» — сказали, отдавая тепло, прятавшиеся в теплом ущелье растрепанно-зовущие язычки.

«Пей!» — сказали они, предлагая сок.

«Гляди!» — сказали они, распахивая красный глаз вечности, глаз-колодец, глаз-Черную дыру, утягивавшую и не выпускавшую. С ее гравитацией не могли поспорить ни взгляд, ни мысль, ни поступок. Все сущее завертелось спиралью, с каждым кругом приближаясь к влекущему центру и падая, падая, падая в него… Пузырь восприятия, которым Кастанеда обозвал наше личное мировоззрение, лопнул, ошметки мира поползли на зов обезволивающей бедны, глядевшей на меня, словно из дота.

«Иди сюда!» — уговаривала и звала бездна.

«Бери!» — увещевала и кричала бездна, злясь на мои недогадливость и неповоротливость.

«Я жду!» — одновременно на всем диапазоне восприятия вопила бездна всем, чем могла, и живая листва шевелилась вокруг, как волосы Медузы Горгоны.

Околдованный, я боролся с собой, одновременно жаждал нырнуть в приглашающий зев и боялся там сгинуть. Закрывал глаза… но и внутренний взор показывал ту же картинку. Щупальца Горгоны дотянулись до меня и порхали мохнатыми махаонами по щекам и прикрытым векам. Вовсе они не ужасны. Легенды врут. Обратившиеся в камень умирали счастливыми.

Аллилуйя! Или Алле — луйя! — как здесь говорят.

В дальней части меня лихая наездница вторично знакомилась с пойманным зверем.

«В тесноте, да не в обиде», — сказали ему.

Еще как не в обиде.

«Желанному гостю всегда рады», — намекнули ему.

И хозяевам низкий поклон. Долгих лет и отменных желанных гостей. Чтоб возвращалось сторицей.

«Чувствуй себя как дома, — подтвердили ему. — Чем богаты, тем и рады».

О, да. Богатство — не в деньгах. Подтверждаю. Богатство — в ощущениях. В вопиющих двойственных ощущениях конца света, наступившего минуту назад.

Я, слепой обездвиженный котенок, купался в восторге. Вспухшие губы, десны и зубы, язык и даже мокрый нос, желающий и получающий свою долю участия, вели с партнершей интереснейшую дискуссию на одном им понятном языке. Где-то вдалеке я забивал гол за голом. И здесь забивал. Крылышки колибри затрепыхались в клетке моего паха, стремясь вырваться на волю, в голове уровень переполняющегося водохранилища повысился до критической отметки, готовясь хлынуть через край плотины или вовсе прорвать ее.

Нирвана?

— Стоп! — Увидев или как-то почувствовав предстартовые конвульсии, преподавательница отложила взлет.

— Я еще не…

— Ты уже да, — оборвала Варвара тщетный плач Ярославы. — Итак, первый способ ловиласки с успехом пройден. — Увидев Клару и посомневавшись, поправилась: — На практике и на примере. На очереди самое важное, но сравнению с которым пройденное можно считать прелюдией. Переходим к «опасному» способу.

— Наконец-то, — с показным неудовольствием проворчала Антонина.

— А участвовать будут все? — одновременно прилетело от застенчиво прятавшейся Софьи.

— Да, все должны или можно опять на примере? — отметилась Клара.