Урок ловиласки

— Следующая! — выпалила Варвара, которая следовала за мной по пятам.

Она выпросталась из рук Любавы и шагнула к ошалелой, бурно дышавшей Антонине.

На меня глядела только что выпавшая из чужих товарищеских объятий Амалия. Девичьи щеки вспыхнули румянцем: все же не подружку получила в напарницы по игре, а парня. И командира в одном лице. Но какая разница, это игра, всего-навсего игра. Ей хотелось огня, фейерверка, забыться и улететь… но природные скромность и кротость просто перли из каждой щели… ну, это так говорится. Амалия была девушка милая, простая и серьезная. Каре темных волос пошло волнами: три безоговорочных кивка. Напряжение вспыхнуло и заискрило. Нас толкнуло друг к другу, как автомобили в краш-тесте: притиснуло, раздавило, расплющило. Передо мной возникло ищущее зовущее лицо. Глубокие глаза, затянутые поволокой, закрылись. Я впечатался в подставленные губы.

А ведь минуту назад ни она, ни я представить не могли, что наши тела заходят стать одним, а мысли и рты на миг станут общими. Параллельные прямые не пересекаются, учат нас в школе. Ерунда, еще как пересекаются. Только их слишком уж много.

— По одному или по два кивка в этом туре было? — донесся из другого мира голос Варвары.

— Было по два! — откуда-то ответили ей.

— Продолжаем! — объявила она. — Переход!

Амалию унесло вихрем ускорившихся событий. Снова Кристина. После семи раундов с другими поединщиками сердца бились бурно и в унисон. Оба взбудораженные, до предела взвинченные, мы сразу шагнули друг к другу. Губы встретились. Меня расплескало по горизонту чувств.

Спереди Ярослава дружески тискалась с Майей. Позади Амалия восполняла с Варварой время и ощущения, недодобранные со мной. Все четыре косились на меня и унесшуюся в межзвездные дали Кристину.

— Следующая!

Майя вспорхнула на меня радостным воробушком. Из внешнего круга донесся гул недовольства. Ярослава по-братски крепко прижимала к себе Феофанию, но лица обеих обратились назад, на меня. Выпрыгивавшее сердечко Кристины колотило довольную чем-то, хитро скалившуюся Варвару.

На этот раз Майя не обошлась без поцелуя. Мы оба помнили утро и внезапный порыв, совершенный в ожидании страшной развязки. Казавшийся нам последним, как достопамятная самая вкусная земляничка Хрисанфии, тот поцелуй был другим. Он стоил смерти.

Этот стоил жизни.

— Переход!

Снова Клара. Бегающие глазки. Вздымающаяся грудь. Пятнисто-пунцовые щеки. Сбитое нервное дыхание. В голове явно зреет непростое решение. Низенькая царевна делает над собой усилие и взлетает на цыпочках. Распростершиеся руки обвивают мою шею. Рот находит рот и залепляет его, как скотч дырку на штанах.

Сбоку нас жгут неестественно зеленые лазеры Ярославы, стоящей во внешнем круге слева от меня. Белые, почти платиновые волосы недовольно змеятся, готовясь то ли к броску и укусу, то ли к удушению. В любом случае ничего хорошего не сулят. Собственные ощущения в данную минуту царевну не занимают.

— Так нечестно! — слышится от нее громко и обиженно.

Варваре не нужно объяснять, что именно, и, словно она давно готовилась, сразу разнесся ее довольный голос:

— Это командная игра, правила существуют лишь для начала. Дальнейшее строим сами, как пожелаем. Главное — вместе!

Ярослава и едва не опередившая ее Феофания мигом повисли на мне с одной стороны, Варвара с Кристиной — с другой. Подключились остальные. Куча-мала росла в геометрической прогрессии. Круги разрушились, все обнимались со всеми, поперек и всмятку, большинство атаковали меня.

— И я! И я хочу! — доносилось от оказавшихся сзади.

Варвара осторожно высвободилась, выползя из вопящего месива чуть не под ногами. Села на землю. И оттуда, со стороны, пожевывая тростинку, она с улыбкой наблюдала за устроенным безобразием.

Часть четвертая

Я завидовал Кларе. Отказавшись от желанного (ведь видно, что не менее желаемого, чем остальными), она перенесла свои лучшие впечатления в будущее. У меня, не достигнув вершины, они лавиной покатились назад, стирая приятные предыдущие.

— Пособие устало, — констатировала преподавательница и безапелляционно распорядилась: — Нужно дать ему время собраться с силами и взбодриться.

— Но осталась одна я! — вскинулась Ярослава.

Ее гладкая стройная ножка уже перемахнула через меня в районе подмышек, а пылавший взор метался с периодически рушившейся башни на руководительницу проекта. Кулаки побелели. Будь в ее руках меч, уже пролилась бы кровь. Точеные ягодицы сходились в нечто целое прямо у меня над глазами и пылали гневом не меньше обращенного в другую сторону лица. Для меня сейчас именно это было лицом Ярославы: жадным, нервным и озлобленным.

— Разве не видишь? — как художник художнику, то есть специалист специалисту, Варвара указала беловолосой практикантке на мою отрешенность.

— Поправимо.

— Уверена?

— Разве ему не хорошо? — влезла удивленная Софья.

— От тебя зависело, — ядовито вставила Антонина, — ты развлекалась последней.

— Я не развлекалась!

— Но должна была оставить пособие хотя бы в том виде, в каком получила.

— Оно уже было таким! — В глазах Софьи захлюпало. — Фрося таким отдала!