Урок ловиласки

— Хорошо. Сложное устройство дверцы дает нам возможность получать четвертую составляющую по-разному: наружной лаской, трением лампады, фрицами на разной глубине и под разными углами…

— Кстати, некоторым это может быть больно, — продолжая оставаться серьезной, сообщила Ярослава ученицам.

Хоть какой-то от нее толк. Наши взгляды как раз пересеклись, и я благодарно кивнул блондинке за откровенное дополнение. Зеленые глазищи хлопнули, и мне от души показали язык.

Вот и делай что-то для других. Я с непередаваемой обидой отвернулся, переведя взгляд на то, с чем предлагалось ознакомиться. Под темным солнышком скорбно жалело себя поникшее шторками, словно собачьими брылями, сумрачное окошко в запредельное. Кажется, в преподавательском списке не было поцелуя «воодушевляющий». Мои губы постарались изобразить его.

Варвара отметила проявленные жажду сотрудничества и изобретательность в этом — моей кожи коснулось подбадривающее поглаживание ее пальцев, которое тут же прекратилось, когда я отреагировал резким отдергиванием.

Я не пляшу под чужую дудку! Я делаю то, что нравится мне! Да, я пособие. И что? Даже Господь, предопределив людям их судьбы, зачем-то оставил подобие свободы воли. У пособия тоже есть мнение и желания, и в меру оставленных мне возможностей я буду выказывать сочувствие и симпатии — когда и кому захочу, а не потому, что так требуется по сценарию!

— Места удовольствия, о которых говорим, у каждой свои, — сказала Варвара, сразу забыв о строптивом инвентаре. Вещь есть вещь, вещью она и останется — зачем же тратить на нее время и внимание? — Будущим мужьям придется потратить немало сил и времени, чтоб обнаружить и разбудить все.

— А Ча… гм, пособие не может помочь с поисками? — донеслось из зашоренного пространства будоражащее любопытство Кристины.

— Их поиск — отдельное удовольствие, — ответила преподавательница, разом развеяв множество быстро растущих надежд и предвкушений, — не нужно мешать его с рутинными упражнениями.

Со своей стороны поутюжив с усердием, но без искры, сияющая Софья поднялась, приглашая последнюю участницу. Правда, при уходе мне был подарен настолько многообещающий взгляд, что я даже засомневался: не пропустил ли чего ненароком, какого-то намека или случайной детали, отличавшихся от остального?

Нет, не пропустил.

Я начал уставать. То, что сначала казалось нескончаемым праздником, сумело превратиться в обыденность. Вместо карнавала — одинаковый скучный хоровод. Сюжет сказки, однозначно заканчивавшийся безудержным фейерверком, завел в тупик, все ухудшавшаяся повторяемость угнетала, как заезженная пластинка. Кто бы мне сказал, что такое возможно — не поверил бы. И никто не поверит, могу поспорить, но качество переросло в количество. Энтузиазм иссяк. Уже не в космос хотелось, а поспать.

Чудеса.

Включение четвертое Тимбилдинг

Варвара — великая искусница в сталкивании людей с собственными страхами к ее пользе. Урок она устроила и вела к своему удовольствию, всегда опережая остальных в лидерстве благодаря опыту и смекалке. Днем она с тем же размахом провела тимбилдинг — так это называлось у меня дома.

Вспомнилось, как отряд спасенных царевен под моим управлением выбрался из предгорий и после некоторых приключений расположился на полянке между лесом и апельсиновой рощей. Идеальное место для лагеря. Рядом блестело озерцо, слепило дневное солнце, и никто не подозревал, что ждало каждого грядущей ночью. Еще не былотет-а-тетов с Антониной, Ефросиньей и Марианной, а урок не мог присниться в самых лютых фантазиях. Горизонт прятался за дремучими зарослями, в чистом прозрачном воздухе хорошо просматривались вершины, со склона которых мы вчера спустились. Затянутые синеватой дымкой, отсюда горы выглядели фантастической картинкой и внушали трепета еще больше, чем у подножия.

Я уже говорил про одежду, в которой мы вышли в путь. Царевны попали в плен в повседневной школьной форме — однотипных широких штанах и рубашках на тесемках, одинаково бесцветных и различавшихся лишь размерами. По случаю местной зимы (три раза ха, у меня дома в августе не всегда так жарко) на ногах у всех были кожаные мокасины — чуть ли не излишество по меркам здешнего менталитета. Местные жители во всем руководствовались здравым смыслом: в быту царил прагматизм, в интерьере — минимализм, в вооружении — исключительно целесообразность. Женские украшения (о мужских даже заикаться не стоит) отсутствовали как понятие, произведениями искусства выглядело только некоторое личное оружие.