Урок ловиласки

Древний китайский мудрец Сюнь-цзы сказал, что если не знаешь, каковы твои дети — посмотри на их друзей. То же самое можно сказать про наших друзей и, соответственно, про нас. Мы все — такие же дети, обросшие никак не сбывающимися давними мечтами и грузом неудовлетворенных желаний — амбициозных, нередко невразумительных (или вразумительных, но пошловато-скользких вплоть до полной неэтичности), никогда не реализуемых самостоятельно. Но как же влечет нас к тем, кто эти (наши!) задавленные желания исполнил. Сны — материализовал. Пусть даже и совсем негодные к озвучиванию в приличном обществе, подспудные, старательно вытравливаемые… Нас почему-то тянет к таким, и мы — сознательно или нет — не замечаем, чего им стоили эти победы. Что было потеряно, а что оставлено. Мы не видим, не знаем и не хотим знать истинную цену Пирровых побед и количество ранее проигранных сражений. Мы мечтаем получить все, не затрачивая ничего.

Это невозможно. Мы это знаем. Но, глядя на других, все равно периодически гложет завистливая мысль: как же, а вот у такого-то получилось. Ему все словно с неба на блюдечке свалилось. Незаслуженно и, должно быть, не по адресу. Несносно видеть перемежаемое приключениями чужое счастье и довольный покой изо дня в день. Мы тоже хотим так — но почему-то не можем. Не получается. Хотя, если подумать, и не стараемся-то особо.

Ждем. Опять же: ждем, что оно само упадет. Под ноги — чемоданчик с миллионом. В постель — божественное создание, никак нами не завоеванное. В мозги — шикарная идея, которая перевернет мир, прославит и обогатит. И будет нам щасте…

Говоря «мы», я имею в виду человечество. Но как и все, лично я тоже хотел, чтобы мне завидовали, чтобы у меня было все — живое и мертвое, в невообразимых количествах. И теперь, когда кусочек этого «всего» привалил откуда не ждали, я чувствовал себя двояко. Тело радовалось, а душа отворачивалась. И как их примирить — неясно. А примирять надо. Иначе радость не в радость, а про ощущение счастья в смысле чего-то огромного, чистого и бесконечного лучше вообще не заикаться.

— Вы спрашивали о врачевании позорных болезней, — между тем продолжала преподавательница зацепившую многих тему. — О каждой нужно говорить отдельно, чуть попозже я расскажу о самых распространенных.

— Сильно распространенных? — испугалась Кристина.

— Среди нарушителей семейного права — сильно.

— Нарушителей семейного права казнят на месте, — напомнила Антонина. — Значит, не сильно.

Царевны с такой логикой согласились, сказанное их успокоило. Мои знакомые по прежнему миру размышляли также: страшное и неприятное — значит, нас не коснется. Потому что страшное и неприятное. И потому что не хочется, чтобы коснулось. Вот и выходит, что не коснется. Для уверения себя в этом подойдут любые причины, самые дикие и нелогичные. Оттого люди всегда верят в лучшее. И очень удивляются остальному.

— Клара, твоя очередь, — уведомила Варвара, указав на освобождавшееся по ее кивку место.

Поглядев на звенящего сталью узника теплых застенков, миниатюрная царевна объявила:

— Я пропущу это упражнение.

Ефросинья недовольно оттеснила ее:

— Сказала бы сразу.

Она переместилась на место Феофании. В глазах зажегся праздник, зубы оскалились в плотоядном довольстве. Прежде, чем приступить, худенькая царевна задалась странным интересом:

— А правда, что невесторов на выпускном тестируют наши мамы?

— Чьих невесторов? — сощурилась Варвара.

— Наших.

— Это кто тебе сказал?

— Слышала.

— Мало ли, что говорят, — отмахнулась преподавательница.

Все с сожалением выдохнули: тема уведена, вопрос завис. Весьма любопытный вопрос. Каждая прокручивала в уме, как бы отреагировала на «нет», а как наоборот.

Кристина быстро зажала рот.

— А ведь правда, — громко прошептала она. — Когда старшая сестра ждала парня из невестория, мама уезжала и не сказала куда.

— Может, совпадение, — заметила Амалия.

«Совпадение? Не думаю», — выдало напрягшееся лицо Антонины.

— По-моему, — заявила Варвара, — не найти лучшего экзаменатора, чем мама, поскольку мама всегда желает тебе только самого хорошего.

Меня вскоре отправят в этот их невесторий. До сих пор он казался мне видом школы или курсом лекций на тему семейной жизни, теперь я задумался. Слишком уж бурно отреагировали царевны на сообщение.

— А… — Округлившиеся глаза Майи сделали ее похожей на напуганную сову. — А как они тестируют?

Варвара покачала головой:

— Успокойся, не так, как подумали некоторые некультурные особи.

Отлегло у всех, включая меня. Между тем Ефросинья приступила, и с этого мига я видел лишь то, что предложили моему вниманию в обмен на ощущения. Ощущения сообщили, как не слишком далеко отсюда жаждущее мяса чудовище спикировало, болезненно объяло пламенем, и не осталось ни капли сомнения, кто сейчас кого. Совершенно сумасшедшим способом царевна показывала свою власть. Она ничего не давала, только брала. Даже отбирала. Не возникло никакого желания ответно знакомиться с ней в узкой области, загородившей свет.

Донесся голос Варвары:

— Кстати, давайте раскроем четвертую составляющую…