Урок ловиласки

Недавние ученицы, не говоря обо мне, до личного еще не доросли или не заслужили — не знаю, как здесь его распределяют. Среди вещей, найденных у разбойников, многие подобрали доспехи по размеру, а кто-то нашел свои школьные. Например, я. Но не стал даже смотреть. Рост и сложение давно не те, а главное — это женские доспехи, теперь разбираюсь. У мужских грудь сделана и защищена по-другому, менее выпукло и более брутально. Мои бывшие доспехи ушли царевнам, кому не хватило. Их расхватали частями: кому шлем, кому нательная конструкция, кому наручи и поножи. Каждая понимала: частичный доспех в любом случае лучше отсутствующего полного.

Я удовольствовался разбойничьим комплектом, состоявшем из сапогов, юбки, рубашки и кожаной защитной амуниции. Также мне достались гнук со стрелами, нож и меч. Сапоги болтались, заправленная рубаха оказалась настолько длинной, что гляделась нижней юбкой. Немаленький лоскут верхней юбки пришлось учиться одевать правильно, это оказалось целой наукой: две противоположные стороны запахивались спереди, складки оставались сзади, в движении все это удерживала вставленная поверху тесьма. Сапоги надевались на портянки — для меня, человека другого мира, тоже вещь новая. Впрочем, с ними все оказалось просто: нога ставилась наискось ближе к одному концу прямоугольного лоскута, через верх стопы он загибался под нее, остальное обматывалось навстречу, затем через пятку, вокруг лодыжки и закреплялось на голени. В общем, просто и надежно. Гениальность этой вещи понималась лишь со временем.

В уходе от погони мы долго шли по горам, спутниц то и дело приходилось подгонять, а особо уставших почти тащить на себе. Тогда решили бросить часть доспехов, некоторое оружие и шлемы, которые сползали на потные лбы и затылки. Если что могло нас спасти, то не броня и клинки, а скорость.

Скорость и смекалка спасли, а когда мы занялись приготовлением еды, оставшиеся шлемы успешно выполнили роль котелков — достаточно было выдернуть войлочную подкладку, а воду наливать до располагавшихся примерно посередине вентиляционных отверстий.

Воду в шлемах поставили между принесенных к огню камней, я ворошил поленья, сидя на корточках, когда громкое воззвание заставило обернуться.

— Пока закипает, предлагаю сыграть в игру. — Варвара стояла метрах в трех от меня, обращаясь ко всем. — Она из толпы делает команду.

Царевны заинтересовались. Пусть мятые и грязные, в некогда светлой одежде, ныне напоминавшей несвежий камуфляж, в душе они остались жаждущими игр и веселья девчонками. Ужасы недавнего плена только способствовали.

— Становимся вокруг костра в два круга, один внутри другого, — распорядилась Варвара. — Поровну, восемь и восемь. Лицом друг к другу.

Началось броуновское движение внутри одной отдельно взятой полянки. Меня Варвара поместила во внешний круг, сама встала рядом справа.

— Расположились? Теперь киваем тому, кто оказался напротив в другом круге. Один кивок означает рукопожатие. Два кивка — обнимание за плечи, можно с чуть отстраненным легким прижатием. И, наконец, три — тесные объятия, можно с поцелуями, если вам хочется и человек попался хороший. Если количество кивков разное, считается меньший результат. Все понятно?

— То есть, если хочешь обняться, а тебе жмут руку… — протянул кто-то сзади.

— Жмешь в ответ и не рыпаешься, — отрезала Варвара. — Правило должно соблюдаться четко. Закон всегда на стороне более скромного в запросах. Итак, киваем.

Во внутреннем круге передо мной стояла Кристина. Она так быстро откивала три раза, что мне пришлось сделать так же. Не хотелось обижать.

— Теперь выполняем то, что накивали, — объявила ведущая.

Мы шагнули друг к другу, обнялись и вместе со всеми расцепились, сделав по шагу назад. Порозовевшая Кристина благодарно улыбнулась.

— Не болит? — я указал взглядом на ногу.

— Теперь — совсем не болит, — лукаво сощурилась она, будто между нами завелась очередная тайна.

Варвара огласила:

— Внешний круг — переход на одного человека влево, внутренний остается на месте, и повторяем предыдущее упражнение!

Передо мной оказалась Майя. Она расплылась в такой непосредственной детской радости, что кивнуть меньше трех раз казалось кощунством. Мы тоже тесно обнялись, как старые друзья и соратники.

Мне игра начала нравиться.

По мере продвижения я оглядывался краем глаза на остальных, и так же делали все ученицы. До рукопожатия никто не снизошел, все обнимались: либо за плечи, либо по-настоящему.

— Переход!

Вот и Клара. Стеснительная, вечно краснеющая. Я упростил ей выбор: кивнул три раза и замер. Ее ресницы испуганно хлопнули, и она ответила тем же. Мои руки раскрылись. Клара робко подняла свои. По шагу навстречу, конфузливое соприкосновение, и мы неожиданно жарко обнялись, прижавшись щеками. Кларе пришлось встать на цыпочки. Ее щека была сухой и раскаленной, как песок на пляже.

— Видишь, я не кусаюсь, — шепнули мои губы в близкое ушко, решив то ли подбодрить, то ли успокоить, то ли пошутить.

— Не факт. — Кларино лицо осталось серьезным. — Это слова, а словам верить нельзя.