Урок ловиласки

Мой расплывающийся взор нашел героиню дня. Ее взгляд, вернувшийся из неведомых стран, осторожно теплел — от распускаемых цветков в уголках глаз, опасливо принимающих новую реальность, до обнаруживающих все новые и новые открытия зрачков. На лице блуждала улыбка человека, что-то нашедшего, но одновременно потерявшего нечто важное. И еще не решившего, насколько оно важное. Пальцы бездумно накручивали кудряшки, кожа светилась разлитым внутренним сиянием.

— Не знаю. — Кристина попробовала сосредоточиться на вопросе, но не получилось. Что-то мешало. Например, нежелание мыслей облекаться в слова. — Еще не разобралась. Я еще не пойму, где я.

— Это как?

— Узнаешь. — Ярослава толкнула в бок любопытную Любаву.

— Но было больно? — продолжился допрос.

— Ну… да. Наверное. Но… странно.

— Наверное?! А странно — это как?!

— Думаю, мне повезло. Боль забилась другими ощущениями.

— С первого раза? — хмыкнула Ярослава. — Действительно, повезло.

— Но тебе понравилось? — не унималась Любава.

Кристина смущенно опустила лицо.

— Чапа молодец. Я чувствовала, что он старается.

— Сколько говорить, — окончательно взъярилась Варвара, — что нет здесь никакого Чапы! Это пособие! Просто пособие, и ничего больше!

Что ее так задело? Своевольный взбрык моего организма? Так ему памятник нужно ставить за предварительный терпеж, когда уже совсем невтерпеж. Может, удачный опыт первой ученицы, и преподавательница теперь завидует, вспоминая неприятный свой, или что-то другое?

— Но наше пособие — Чапа, — осмелилась возразить Клара.

— Хорошо, пусть будет пособие, — согласилась Кристина, защищая Клару от резкой реакции Варвары. — Наше пособие — большой молодец.

На ее животе блестели мутные капельки. Двенадцать пар глаз, куда бы ни смотрели, упорно возвращались к ним, как пьяница к ларьку или творец к произведению.

Преподавательница обернулась к пожирательнице внимания, и протянутая рука до смешного обыденно черпнула пальцем из Кристининого пупка.

— Вкус бывает разный, — успела Варвара до созревшего цунами вопроса. — Зависит от человека и, в большей степени, от того, что недавно ел.

— Опять апельсины, — деланно нахмурилась Ярослава.

Сразу несколько рук потянулось к животу Кристины, и владелице пришлось защитить остатки собственности, накрыв ладонью.

— Почему так мало? — возмущенно хныкнула Софья, не успевшая даже посмотреть, пока пробивалась через образовавшие сплошную стену спины передних.

Хлюпнув носом, она вернулась на место.

— Мало?! — Мутные, как то, на что недавно глядели, Ярославины глаза взлучились кончиками, а губы расцвели в ухмылке превосходства. — Это много!

— Еще бы, наш Чапа столько терпел, — томно прибавила Ефросинья.

Наш. Уже. Ага.

Я вдруг совершил еще одно открытие: мой краткий уход в иные измерения не изменил диспозиции. Четыре пальца по-прежнему впивались в твердую мякоть Ефросиньи, которая фальшиво улыбалась и тем отводила от себя возможные подозрения (благо, всем было не того), а пятый лупило пульсом ее тела, будто я воткнулся в сердце. На другой ладони плескалось очарованное смущение. Оплетая тревожной паутиной, оно отталкивающе вбирало, втягивая — отстранялось, влюблялось и разочаровывалось, уходило и возвращалось.

— Кто любит попадать в неудобное положение? — совершив странный мысленный кульбит, осведомилась преподавательница.

Любителей не нашлось. Нашлись любопытные:

— А что?

Дескать, вдруг попадать в неудобное положение — приятно? Как туда попасть? Чем? Какое положение считать неудобным и положение чего?

— Поясни, — потребовала Ярослава. — А то я знаю позы, хоть и неудобные, но столь впечатляющие…

Ее взор из-под вздернутых домиком бровей вместе со всеми изучал содержимое преподавательских ладоней, которые завершали мытье.

Мне не нужно было поднимать голову и тем более напрягать зрение, чтобы узнать, что видят царевны. Привычное ежедневное зрелище: снулый угорь в траве, сосиска, забытая на солнцепеке. Натруженная кожица собралась складками внизу уставшего тельца, на самом кончике складочки получались частые и мелкие, сходные с бутоном распускающейся розы. Давно посещала мысль: нельзя ли по ним идентифицировать личность, как по отпечаткам пальцев, и использовать для прохода на секретные объекты, как показывают в кино про шпионов? Только еще не придумал, как расположить сканер. И одежда мешать будет. Хотя… В стране башен мужчины ходят в юбках, и во многом это оправдано. Как минимум — это очень удобно. Если бы в моем мире климат столь же благоприятствовал…

Размечтался. Те же шотландцы расскажут, столько трудов и нервов нужно, чтобы тебя воспринимали всерьез, а не в качестве клоуна или извращенца. В общем, мысль о паховой идентификации — глупая (как большинство гениальных идей на этапе возникновения). К тому же — допустим, идею каким-то образом воплотили — как пропускать женщин?

А почему бы нет? Наверняка у них тоже найдется что-то индивидуальное. Проблема, увы, та же: сканер.

— В некоторых позах вместе с фрицами внутрь попадает воздух, — делилась Варвара новым для учениц знанием. — Это не страшно, но неудобно, поскольку при выходе получается забавное фырканье.