Уроки для графа

— Какое ваше любимое блюдо? — выпалила первое, что пришло в голову, Аннабел.

— Да, чудесно, продолжайте. Отвечайте на вопрос, — кивнул Дэвид.

Она нахмурилась:

— Вы что, действительно хотите это знать?

— Очень хочу. И не только это. Мне интересно, что вы думаете о политике, религии, о лучшем цвете для драпировок в гостиной, наконец. Все и обо всем.

Явно обескураженная, она уставилась в стену.

Дэвид изобразил смущение:

— Ах нет! Я опять был невежлив? Наверное, в обществе не принято спрашивать о таких вещах?

Взгляд небесно-голубых глаз Аннабел был полон… неужели удовольствия?

— Вы можете не отвечать, я не настаиваю, — поспешно проговорил Дэвид.

— Нет-нет, я с удовольствием отвечу, — восхитительная улыбка тронула ее губы. — Просто… ни один джентльмен никогда не интересовался, что мне нравится, а что нет…

Дэвид коснулся ее руки, и словно искра пробежала вверх, по всему телу разлилось тепло. Она подняла глаза и натолкнулась на его взгляд — казалось, он проник ей в душу.

— И так, продолжим. Какие книги вы любите читать?

Глава 11

— Уже известна точная дата бала у Толботов? — спросил на следующее утро, как только Аннабел вошла салон, лорд Элмвуд.

Леди Анжелина все еще страдала от мигрени и не вставала с постели, так что молодые люди остались наедине.

Граф в прекрасно сшитом темно-синем сюртуке, белоснежной сорочке, белом жилете с галстуком, повязанным со знанием дела, в светло-коричневых бриджах и начищенных до зеркального блеска сапогах выглядел сногсшибательно, да и пахло от него, как всегда, божественно.

От этой свежей смеси аромата мыла и одеколона у Аннабел голова шла кругом. Она посоветовала ему вести записи, но сейчас, похоже, записи требовались и ей, чтобы не забыть, о чем с ним говорить. Каждый раз, когда она заглядывала в эти синие бездонные глаза, внутри нее все замирало.

Вчера они занимались до полудня. Он задавал разные вопросы о ней самой: о ее жизни, любимых вещах и предпочтениях. К собственному удивлению, она практически все ему рассказала и очень смутилась, когда в полдень в салон зашла мать и объявила, что подошло время ленча. Дэвид отказался от приглашения присоединиться к ним, решив, что и так злоупотребил их гостеприимством. Аннабел же отправилась на ленч словно в какой-то прострации. Только что она пережила самый необычный опыт в своей светской жизни: джентльмен хотел знать все о ней самой и не задавал банальных вопросов, не спрашивая, например, какой она находит нынешнюю погоду или нравится ли ей опера. А еще больше ее смущало, что он не только спрашивал, но и выслушивал ответ, причем очень внимательно, словно ему действительно было это интересно. Это было настолько непривычно — испытать внимание к себе не только из-за внешности! Вчера после беседы с Дэвидом у нее сложилось стойкое убеждение, что ему и правда хочется знать, о чем она думает, мечтает.

Усилием воли она отогнала мысли об этом и стала думать о нем как о друге, так что называть его по имени казалось ей абсолютно естественным. Правда, пока она не собиралась докладывать об их уговоре ни матери, ни Бо. Надо подождать до свадьбы брата. Возможно, потом это будет выглядеть более естественно.

Дэвид ведь только что спросил ее о чем-то. О чем? Ах да…

— Бал у Толботов? — переспросила она, делая вид, что вспоминает, — В следующую субботу.

— Значит, у нас осталось всего несколько дней? — встревожился Дэвид.

— Совершенно верно.

Он провел рукой по лицу:

— Есть хоть некоторая надежда на то, что мы успеем подготовиться?

Склонив голову, Аннабел улыбнулась:

— Надежда есть всегда. Кроме того, если вы совершите что-нибудь уж совсем вопиющее, мы просто объясним это новыми веяниями.

Он хмыкнул и явно стал успокаиваться.

— Все так просто? Если бы знать об этом заранее, можно было и не переживать:

Аннабел вскинула брови:

— А вы беспокоились?

— А вы не заметили? — спросил он, хмыкнув.

— Нет, абсолютно, — пожала она плечами.

Дэвид выдохнул, раскачиваясь с пятки на носок.

— Мне казалось, ничего страшнее войны нет, ан нет, перспектива допустить ошибку пугает ничуть не меньше. Я предпочел бы вновь оказаться на поле боя, чем отправиться на бал. Уверен, что буду выглядеть как невежда.

Аннабел нахмурилась:

— Не могу поверить, что столь привлекательный мужчина может робеть перед дамами.

Дэвид криво усмехнулся:

— Возможно, все это из-за того, что одна весьма и весьма привлекательная леди устроила мне как-то взбучку.

Против воли Аннабел рассмеялась:

— Нет, серьезно. Почему вас так беспокоят именно дамы?

— Даже не знаю, — ответил Дэвид, расхаживая перед камином. — Я ничуть не волновался, встречаясь с дамами в Брайтоне, но на балу у Толботов будут другие леди, иного статуса.

— Лондонские леди мало чем отличаются от каких-либо других, — заверила его Аннабел, хотя не имела понятия, так ли это на самом деле.

Впрочем, это не имело значения, ей просто хотелось, чтобы он успокоился. Кроме того, судя по Марианне, девушки из Брайтона милые и симпатичные.