Уроки истории

Связанный Харитон лежал в пещере и молился своей обычной молитвой, которую он вычитал в Евангелии. Это была гефсиманская молитва Иисуса: «Да будет воля Твоя, Гоподи!»

Но если чаша страданий не миновала гефсиманского Молитвенника, то тут Господь решил проявить Свою волю иным образом.

Вернувшиеся разбойники перед пыткой сели поужинать, и вдруг неожиданно все как один потравились за вечерней трапезой. По преданию, перед ужином в пещеру заползла ядовитая змея и немного отпила из кувшина с вином, оставив в вине свой яд. Так это было, или, может быть, виной всему был прокисший суп или мясо с ботулизмом, но вскоре Харитон остался совершенно один в пещере, полной бандитских трупов. И даже развязанный, ибо злодеи нашего монаха успели развязать перед пыткой, полагая, что никуда он от них не денется…

За несколько часов превратившись из обычного монаха в христианского Али Бабу, наш Харитон поступил совершенно неестественным для большинства людей образом: не присвоил себе многочисленные сокровища разбойников, выбросив трупы на поругание.

Святой человек с честью похоронил своих обидчиков, деньги раздал нищим, а в той самой пещере основал знаменитый теперь монастырь — Фаранскую Лавру.

* * *

Разумеется, разбойники погибли не потому, что Харитон желал им зла, а потому что так им судил Бог: после молитвы — не значит вследствие молитвы! Ведь наш монах молился не о смерти и победе, а о воле Божьей.

Меня восхищает полное отсутствие торжества победителя! Потому что христианин побеждает не тогда, когда его враги валятся замертво. Христианская победа проявляется в милости к поверженным врагам и жизни не для своего блага, но для блага ближнего!

Неплохо было бы многим современным христианам, желающим непременной победы над врагами и хулителями, об этом вспомнить…

29. Где же кончается мир?

Сам виноват — и слезы лью,

И охаю –

Попал в чужую колею

Глубокую.

Я цели намечал свои

На выбор сам,

А вот теперь из колеи

Не выбраться.

…

Прошиб меня холодный пот

До косточки,

И я прошелся чуть вперед

По досточке.

Гляжу — размыли край ручьи

Весенние,

Там выезд есть из колеи –

Спасение!

…

Эй, вы, задние! Делай, как я.

Это значит — не надо за мной.

Колея эта — только моя!

Выбирайтесь своей колеей.

В.С. Высоцкий. Чужая колея

Иногда полезно свернуть с пути… Чтобы найти свою дорогу!

***

Мы с вами довольно долго писали про монахов. У впечатлительного читателя даже может сложиться мнение, что монашеский путь служения самый правильный, и нет подобного ему…

Это, конечно, не так!

Кому-то Бог дал дар бесстрастия, но дар этот бесполезен, если ты женат и хочешь оставить после себя многочисленное потомство.

Да и не все одарены Богом талантом безбрачия. А мериться размерами талантов также неразумно, как спорить о том, чья болезнь опасней.

Однако бывает, что человек начнет заниматься тем, что ему не свойственно. А потом уж вроде бы и бросить стыдно…

Говорят, что как-то раз в разговоре с великим Вагнером Франсуа Обер со вздохом сказал:

— Маэстро, я вполне осознаю свою бездарность. Жаль, что для того, чтобы постигнуть это мне потребовалась пропасть времени — почти в полжизни…

— Почему же вы не оставили занятия музыкой, когда это поняли?

— Дело в том, что когда мне это стало ясно, я уже был весьма знаменит…

Молодой чех по фамилии Матиуш попал в Италию. Либо родители туда эмигрировали, то ли сам пришел. Теперь уже доподлинно и не узнать…

Было мальчику 15 лет, когда он решил стать монахом. Можно сказать, в этом только и видел он смысл своей жизни. Да и дело-то было в конце 13 века… Всего 70 лет назад умер великий Франциск Асизский. Кому ж и подражать в жизни, как не святому Франциску? Спайдермены и Шварценеггеры еще не народились, до модных кинозвезд еще тоже не дошло время. Поэтому мальчики грезили карьерой или рыцаря или монаха… Или, того лучше, — отшельника.

Юный Одорико (а именно так звали нашего героя) грезил об отшельнической доле… Сызмальства мечтал поселиться в пещере и предаваться уединению и молитвенному созерцанию.

Мечта сбылась. Францисканцы из местечка Удине приняли мальчика в свои братские ряды.

Одорик стал монахом и отшельником.

Но вскоре оказалось, что отшельничать — это довольно скучно и неинтересно. Людей нет, поговорить не с кем. С Богом постоянно общаться неловко. А грудь распирает некий ораторский зуд. Что же делать?