Уроки химии

– Ты не беспокойся. – Уолтер положил руку на ее тощее плечико. – Если и существует человек, который может за себя постоять, так это твоя мама. Мало кто осмелится задевать Элизабет Зотт. А она хочет быть уверенной, чтобы и до тебя никто не докапывался. Понимаешь? К вам это тоже относится, миссис Слоун. – Он посмотрел Гарриет прямо в лицо. – Вы проводите с Элизабет больше времени, чем кто-либо другой; уверен, что ваши подруги жаждут услышать от вас всю ее подноготную.

– Подруг у меня – раз-два и обчелся, – сказала Гарриет. – Да сколько ни есть: я ж головой думаю.

– Разумная вы женщина, – сказал Уолтер. – У меня тоже друзей мало.

На самом-то деле, подумал он, друг у него только один: Элизабет Зотт. Он никогда ей этого не говорил, но что правда, то правда. А ведь многие твердят, будто дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. Но это ошибочное мнение. Они с Элизабет могут говорить обо всем, о самом сокровенном: о смерти, о сексе, о детях. Ко всему прочему каждый готов прикрыть другому спину, как водится у друзей, и даже вместе посмеяться, как водится у друзей. Правда, надо признать, что Элизабет не слишком смешлива. А с ростом популярности ее передачи и вовсе стала замыкаться в себе.

– Знаешь что, – сказал Уолтер, – пора нам уносить ноги. Если твоя мама нас застукает, жариться нам всем в желудочном соке.

– А как вы думаете, почему моя мама так популярна? – спросила Мадлен, все еще не желая ни с кем делиться своей матерью.

– Она говорит то, что думает, вот почему, – ответил Уолтер. – Это большая редкость. А также потому, что она очень-очень вкусно готовит. Ну и еще потому, что все вдруг кинулись изучать химию. Как ни странно.

– А разве говорить то, что думаешь, – большая редкость?

– От этого последствия бывают, – сказала Гарриет.

– Причем весьма значительные, – согласился Уолтер.

Из углового телевизора Элизабет говорила:

– Похоже, сегодня у нас осталось время, и можно ответить на вопрос из студии. Да, пожалуйста, вот вы, в лавандовом платье.

Со своего места поднялась сияющая женщина:

– Всем привет, меня зовут Эдна Флэттистайн, живу в городе Чайна-Лейк. Я только хотела сказать, что обожаю эту передачу, а больше всего мне понравилось, как вы сказали, что приготовленные блюда нужно вкушать с благодарностью. Вот мне и захотелось узнать, какая у вас любимая молитва, ну, о чем вы каждый раз молитесь перед едой, чтобы поблагодарить Господа нашего Спасителя за Его дары! Очень хочется услышать! Спасибо!

Элизабет приложила ладонь козырьком, словно хотела получше рассмотреть Эдну.

– Привет, Эдна, – сказала она, – и спасибо за ваш вопрос. Мой ответ: ни о чем; у меня нет любимой молитвы. Если честно, я вообще не молюсь.

Застыв в кабинете, Уолтер и Гарриет побледнели.

– Прошу тебя, – зашептал Уолтер. – Не произноси таких слов.

– Потому что я атеистка, – попросту сказала Элизабет.

– Вожжа под хвост попала, – пробормотала Гарриет.

– Иными словами, я не верю в Бога, – добавила Элизабет под ропот зала.

– Погодите. Разве это такая уж большая редкость? – простонала Мадлен. – Разве не верить в Бога – такая огромная редкость?

– Но я благодарна тем, кто делает возможным приготовление пищи, – продолжала Элизабет. – Фермерам, сборщикам урожая, водителям, грузчикам. Но более всего я благодарна вам, Эдна. Потому что вы готовите пищу для своей семьи. Благодаря вам процветает молодое поколение. Благодаря вам живут другие. – Она выдержала паузу и, сверившись с часами, посмотрела в камеру. – Это все, о чем мы успели сегодня поговорить. Надеюсь, вы присоединитесь ко мне завтра: мы будем исследовать увлекательный мир температур и их влияния на вкус блюд.

Потом она едва заметно склонила голову набок, словно прикидывая, зашла слишком далеко или недоговорила.

– Дети, накрывайте на стол, – сказала она, добавив голосу решимости. – Маме нужно немного побыть одной.

И в тот же миг у Уолтера в кабинете зазвонил телефон, который тем вечером больше не умолкал.

Глава 33 Вера

В 1960 году невозможно было заявить с телеэкрана, что ты не веришь в Бога, и после этого рассчитывать еще сколько-нибудь продержаться на телевидении. В качестве доказательства: телефон Уолтера вскоре раскалился от угроз со стороны спонсоров и зрителей, требовавших уволить Элизабет Зотт, бросить ее за решетку или, как вариант, забить камнями. Последнее требование исходило от самоназначенных слуг Божьих, которые проповедовали терпимость и всепрощение.

– Черт побери, Элизабет! – кипятился Уолтер, десять минут назад скрытно выпустивший Гарриет и Мадлен через дверь черного хода. – Неужели нельзя придержать язык?!

Они сидели в гримерной Элизабет – та еще не успела развязать тесемки желтого в клетку фартука на своей тонкой талии.

– Ты имеешь полное право верить во что угодно, только не навязывай свою веру другим, особенно по национальному телевидению!

– Каким, интересно, образом я навязываю свою веру другим? – удивилась она.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я.