Уроки химии

– Эдна Флэттистайн спросила меня в лоб, и я ответила. Рада, что она считает себя вправе открыто выражать свою веру в Бога, и могу только приветствовать это право. Но оно должно распространяться и на меня. Есть масса людей, которые не верят в Бога. Некоторые верят в астрологию или карты Таро. Гарриет верит, что, подув на игральные кости, можно набрать больше очков.

– Смею предположить, мы с тобой оба знаем, – с зубовным скрежетом выговорил Уолтер, – что Бог – не совсем то же самое, что игра в кости.

– Согласна, – подтвердила Элизабет. – Игра в кости веселее.

– Нам это дорого обойдется, – предупредил Уолтер.

– Да ладно тебе, Уолтер, – сказала она. – Побойся Бога.

Вера – вот что составляло область профессиональных интересов преподобного Уэйкли, но сегодня утром ему было непросто в нее погрузиться. Не один час он успокаивал слезливую прихожанку, которая обвиняла всех и вся во всех тяжких грехах, а потом вернулся к себе в кабинет, чтобы побыть наедине с собой. Но не тут-то было: там уже обосновалась приходящая машинистка мисс Фраск, которая печатала ни шатко ни валко со скоростью тридцать слов в минуту, не отрывая глаз от комнатного телевизора.

– Взгляните на этот помидор, – донесся до него смутно знакомый голос некой теледивы, у которой из затылка вечно торчал карандаш, скреплявший ее стянутые в узел волосы. – Вы не поверите, но у вас есть кое-что общее с этим плодом. И это ДНК. Совпадение – до шестидесяти процентов. А теперь посмотрите на свою соседку. Она вам знакома? Быть может, знакома, быть может, нет. И при этом вас с нею объединяет нечто еще более значительное: девяносто девять и девять десятых процента ДНК, и не только с ней, но и с каждым жителем нашей планеты. – Опустив помидор на столешницу, она взяла фотографию Розы Паркс. – Потому-то я и проявляю солидарность с лидерами движения за гражданские права, включая бесстрашную Розу Паркс[28]. Дискриминация по цвету кожи не только смехотворна с научной точки зрения, но и служит признаком глубокого невежества.

– Мисс Фраск? – окликнул Уэйкли.

– Погодите, преподобный. – Она подняла указательный палец, требуя тишины. – Я почти закончила. Вот ваша проповедь, держите. – Она выдернула из каретки лист бумаги.

– Некоторые склонны думать, что невежды вымрут быстрее, – продолжала Элизабет. – Но Дарвин не учел одного: невежды редко забывают набить живот.

– Это еще что?

– «Ужин в шесть». Неужели вы не слышали про такую программу, «Ужин в шесть»?

– У меня еще остается время для ответа на один вопрос, – продолжала Элизабет. – Да, пожалуйста, вот вы…

– Здравствуйте, меня зовут Франсин Лафтсон, и я из Сан-Диего! Я просто хочу сказать: хотя вы и не верите в Бога, но я очень большая ваша поклонница! А вопрос у меня такой: не могли бы вы порекомендовать какую-нибудь диету? Я знаю, мне нужно сбросить вес, но голодной ходить совсем уж неохота. Покамест я ежедневно пью таблетки для похудения. Спасибо!

– Спасибо за ваш вопрос, Франсин, – сказала Элизабет. – Но я в упор не наблюдаю у вас лишнего веса. Поэтому вынуждена констатировать, что вы совершенно напрасно поддаетесь давлению образа костлявой женщины, который неустанно пропагандируют журналы, подрывая ваш жизненный тонус и снижая самооценку. Вместо диет и таблеток для похудения… – Она сделала паузу. – Можно спросить? Кто из вас принимает таблетки для снижения веса?

В аудитории поднялось несколько нервных рук.

Элизабет выжидала.

Вскоре поднялся целый лес рук – почти все.

– Прекратите глотать таблетки, – потребовала она. – Это амфетамины. Они могут вызвать психоз.

– Но вот я лично физкультурой заниматься не люблю, – сказала Франсин.

– Очевидно, вы еще не нашли подходящий именно для вас комплекс упражнений.

– Я Джека Лаланна смотрю.

При упоминании этого имени Элизабет закрыла глаза.

– А греблей заняться не пробовали? – На нее вдруг нахлынула усталость.

– Греблей?

– Греблей, – повторила она, размыкая веки. – Эта брутальная форма досуга подвергает испытанию каждую клетку вашего тела и мозга. Тренировки проходят до рассвета, зачастую под дождем. На руках образуются грубые мозоли. Накачиваются предплечья, грудная клетка, бедра. Возможны трещины в ребрах, кровоточивость ладоней. Гребцы нередко задаются вопросом: зачем я так себя истязаю?

– Вот жуть! – встревожилась Франсин. – Гребля – это ж кошмар какой-то!

Элизабет слегка растерялась:

– В пользу гребли могу сказать, что она избавляет нас как от диет, так и от таблеток. Да и для души полезна.

– А я думала, вы в душу не верите.

Элизабет вздохнула. Опять смежила веки. Кальвин. Ты хочешь сказать, что женщинам не дано освоить греблю?

– Когда-то мы с ней вместе работали, – сказала Фраск, выключая телевизор. – В Гастингсе, пока обе не попали под увольнение. Вы действительно о ней не слышали? Элизабет Зотт. Ее по разным каналам показывают.

– Она что, тоже гребчиха? – поразился Уэйкли.

– В каком смысле «тоже»? – спросила Фраск. – Вы многих гребцов знаете?