Уроки химии

– Я не угодничаю…

– Которые поддакивают…

– Я не поддакиваю…

– Которые, видимо, уверены, что их самооценка зависит от того, как мужчина…

– Как ты смеешь?..

– Ну нет! – рявкнула Элизабет, колотя по тонкой стальной перегородке между кабинками. – Как ты смеешь, Фраск! Ты что себе позволяешь? – Она встала, пнула дверь своей кабинки, подошла к раковине и крутанула ручку крана, да с такой силой, что крестовина осталась у нее в руке. Вода хлынула наружу – прямо на ее лабораторный халат.

– Да что ж такое! – завопила она. – Мать твою!

– Господи ты боже мой! – Рядом материализовалась Фраск. – Уйди-ка. – Она оттолкнула Элизабет влево, нагнулась и перекрыла стояк под раковиной.

Когда женщины выпрямились, их глаза встретились.

– Я никогда не выдавала себя за мужика, Фраск! – рявкнула Элизабет, промокая свой халат бумажным полотенцем.

– А я не угодничала!

– Я химик. Не женщина-химик. А собственно химик. И чертовски толковый!

– А я – специалист по кадрам! Без пяти минут психолог! – рявкнула Фраск в ответ.

– Без пяти минут психолог?

– Заткнись.

– Нет, погоди, – немного успокоилась Зотт. – Без пяти минут?

– Ну не смогла я доучиться, ясно? А сама-то? Почему до сих пор без степени, Зотт? – уколола Фраск в ответ.

Элизабет окаменела и безотчетно выдала факт, не известный никому, кроме университетского полисмена.

– Да потому, что меня изнасиловал мой научный руководитель и меня же из-за этого не приняли в аспирантуру! – выкрикнула она. – А тебе что помешало?

Фраск, не веря своим ушам, оглянулась.

– То же самое, – выдавила она.

Глава 22 Подарок

– Как прошел первый день на старом месте? – спросила Гарриет, не дав Элизабет опомниться.

– Прекрасно, – солгала Элизабет. – Мэд… – окликнула она, склонившись над дочерью, стремительно подняла ее над головой и опустила. – Как дела в школе? Интересно было? Узнала что-нибудь новое?

– Нет.

– Быть такого не может. Расскажи!

Мадлен положила книжку:

– Ну, например. У некоторых детей недержание.

– Господи, – вырвалось у Гарриет.

– Наверное, они просто разволновались, – предположила Элизабет, приглаживая дочкины волосы. – Начало новых дел зачастую проходит тяжело.

– И еще, – сказала Мадлен. – Тебя вызывает миссис Мадфорд. – Она протянула матери записку.

– Вот и хорошо, – сказала Элизабет. – Так поступают все педагоги, которые работают на опережение.

– На опережение чего? – спросила Мэд.

– Неприятностей, – пробормотала Гарриет.

Через пару недель Элизабет направилась в отдел кадров.

– Можешь предоставить мне информацию об этом инвесторе? – обратилась она к мисс Фраск. – Любую, какая есть.

– Отчего ж не предоставить, – ответила Фраск, выдергивая из шкафа с бухгалтерскими отчетами одну тонкую папочку с грифом «Для служебного пользования». – За неделю два фунта прибавила.

– А какие-нибудь другие документы имеются? – спросила Элизабет, просматривая содержимое папки. – Здесь вообще ничего толкового нет.

– Ты что, богачей не знаешь, Зотт? Скрытные они. Давай в обед переговорим на следующей неделе, а я за это время смогу тут все папки перелопатить.

Но на следующей неделе Фраск принесла с собой только сэндвич.

– Ничего не сумела раскопать, – призналась она. – Что, конечно, странно, учитывая шумиху вокруг его последнего приезда. Не иначе как он решил направить свои денежки в другое место – такое бывает сплошь и рядом. Кстати, как тебе лаборантствуется? Еще в петлю не лезешь?

– Откуда ты знаешь? – Элизабет почувствовала, как в виске пульсирует жилка.

– Не забывай: я ж кадровичка. Все знаю, все вижу. То есть в моем случае – все знала, все видела.

– В каком смысле?

– Да вот сама теперь под сокращение попала, – буднично сообщила Фраск. – До пятницы дорабатываю – и все.

– Что такое? Почему?

– Помнишь мой план личностного развития из семи позиций? Сбросить десять кило? Так вот, прибавила три.

– Сотрудника нельзя уволить за прибавку в весе, – сказала Элизабет. – Это незаконно.

Подавшись вперед, Фраск цепко схватила ее за локоть:

– Знаешь что? Не устаю поражаться твоей наивности.

– Я серьезно, – сказала Элизабет. – Нужно бороться. Нельзя допустить, чтобы с тобой так поступили.

– Видишь ли, – Фраск посерьезнела, – как специалист по работе с кадрами, я всегда выступаю за разговор по душам с начальством. Подчеркнуть свои достижения, сосредоточиться на перспективах.

– Вот именно.

– Шутка, – сказала Фраск. – Это не помогло ни разу. Короче, для беспокойства нет причин: ко мне работодатели в очереди стоят, машинистки на подмену везде требуются. Но прежде чем уйти, хочу вручить тебе небольшой презент. Во искупление всего, что я наворотила после смерти мистера Эванса. Сможешь в пятницу подойти к южному лифту? Гарантирую: ты не пожалеешь.

– Вот сюда, прямо по коридору, – инструктировала ее Фраск в пятницу, ближе к концу рабочего дня. – Смотри под ноги: у биологов мыши разбежались.

Спустившись на лифте в подвальное помещение, женщины шагали по длинному коридору, пока не уперлись в дверь с табличкой «ВХОД ВОСПРЕЩЕН».

– Пришли, – жизнерадостно сообщила Фраск.