Уроки Великой Волхвы

«Ага, доченька, все понятно. Ты сережки у сестры без спросу взяла, да сломала, хотела тайком починить и положить на место потихоньку? Взгреть бы тебя за это хорошенько, но не при всех же… Ну так, с другой стороны, уже хорошо, что не подкинула назад сломанную, пока никто не прознал. Да и Анька хороша – младшая сестра у нее, выходит, даже спросить боится: не только не даст, но еще и зашпыняет. Так… Ну, это дело семейное, успеем еще разобраться.

Но сережки-то как малец отделал! И впрямь – не узнала… Простенькие Анькины изукрасил так, что хоть княгине в подарок. И Лавр бы так не смог… А что он еще умеет?»

Анна взглянула на дочь, которая ожидала ее решения, затаив дыхание, и усмехнулась про себя.

«Вот лиса – решила мной от сестриного гнева заслониться. И ведь понимает, что при посторонних ее ругать не буду… Да и наказывать, пожалуй, тоже… А вот поучить… Она боярышня, ей мастер услугу оказал. А что тот мастер пока от горшка два вершка, так и она не бабка старая. Вырастут…

Вот и пусть она его теперь своим делает. Вон, переглядываются стоят, наверняка уже языками зацепились, а то и подружиться успели – в их возрасте это недолго.

А Кузька-то как загорелся! Он в Тимку теперь клещом вцепится. Да и Лавр, как увидит, не отстанет. Нет уж, родственнички дорогие, все я вам на откуп не отдам, мне свои мастера самой нужны! Пусть Елька постарается».

– Надо же, не сразу Анюткины узнала… – Анна повернулась к Тимофею, с интересом разглядывая его.

Вроде ничего особенного. Худенький, но не сказать, чтобы щуплый или болезненный, огромные то ли серые, то ли голубые глаза – в кузне не разберешь, темная челка до черных бровей. И конопушки на широких нездешних скулах. В толпе белобрысых ратнинских ребятишек такого ни с кем не спутаешь. Одет небогато, но добротно. Смотрит серьезно, старается казаться солидным, но чувствуется – шило в портах то еще сидит. Если не обращать внимания на мелкие внешние отличия, то мальчишка и мальчишка, вроде бы ничего удивительного. Кабы не его работа…

– Что скажешь, Кузьма? – обратилась она к племяннику. – Ты мастер – оцени.

Кузьма почесал макушку.

– Батя такого бы и не сделал… У Кузнечика вроде и похоже на то, что он делает, а все равно как-то по-другому. И инструмент у него свой. Такое не придумаешь на ходу. Знать надо.

«Ага. И еще видеть такое надо. Интересно, в какой глухомани такие вещи творят, о каких у нас и не слыхали? И где они сбывают товар, про какой в Турове понятия не имеют?»

– Кто тебя этому научил?

– Деда, – Тимка ответил сразу, не задумываясь.

«Ох, это ж каким мастером его дед был! Разрази того секача нелегкая! Ведь собиралась же велеть Стерву подстрелить его, от беды, да так и не сподобилась… Эх-х, что уж теперь… Хорошо хоть внука спасли. Если его к делу приставить, то и из него толк выйдет…»

– Я слышала, дед тоже христианином был? – перекрестилась Анна. – Царствие ему небесное… Еще чему-то научил? Или только сережки чинить можешь?

– Учил, – кивнул Тимка, не отводя глаз от боярыни. – И сам делать могу, если есть из чего… – подумал и добавил, – чинить даже сложнее, самому делать – проще…

Мальчишка отвечал без лишней робости, с готовностью, видно, очень хотел понравиться.