Уровень 2

Илья непрерывно говорил, рассказывая свои версии и планы, но Надя слушала в пол-уха. Почему-то ей казалось, что все равно события пойдут каким-то своим путем, к которому они не готовы, и действовать надо будет не разумом, а интуицией и сердцем.

Вскоре компания разделилась: Дана со Снежаной свернули к своим домам, а Дин неожиданно вызвался их проводить. Снежана недоуменно взглянула на него, приподняв одну бровь, но все-таки кивнула. Илья, естественно, пошел с Надей, когда она тоже попрощалась с Семеном у поворота к своему дому.

Некоторое время они шли молча. Потом Илья сказал именно то, что она и ожидала:

– Ты меня сегодня удивила.

– Я знаю, – коротко ответила она, думая, как же облечь в слова свои ощущения так, чтобы не сделать ему слишком больно.

– И все? Я же знаю тебя. Где ты и где церковь? Откуда такое рвение?

– Я изменилась. Ты знаешь ту, что была раньше. И дело вовсе не в церкви. Не знаю поймешь ли, но я как родилась вчера заново. Поняла и осознала себя. Проснулась. Не знаю, как выразить…

– Вчера? А что было вчера? Это из-за Лабриса?

– Нет. Когда стояла на развалинах дома, то поняла ради чего живу. Спасать! Там, на горе обломков я была на своем месте. Там, где должна. Это как какое-то озарение свыше. Я почувствовала, что стало таким, как должно. Я должна спасать людей, и это то, зачем я существую. И еще, что я все-таки не могу оторваться от своих родителей и сестры. И это самое грустное, потому что мне… нужно вернуться. Их же тоже надо спасти. Я думала, что оберегаю их, изолировав от себя, но поняла, что ошибалась. Они будут в порядке, только если я буду рядом. Я не готова их бросать и никогда больше этого не сделаю. Так что, прости, но, наверное, нам нужно расстаться. Ты говорил, что хочешь идти вперед, в другие миры… но моя дорога лежит назад. Обратно, в наш мир. Я уверена, что больше не хочу ни в какое другое место. И в этом городе мне тоже уже делать нечего. Пора просыпаться.

Илья вздрогнул, почесал переносицу, глядя под ноги, и медленно спокойно ответил:

– Когда мы шли по этому дурацкому саду с тропинками, ты пригласила меня на свою дорогу. В этом есть некий символизм. Тогда я думал, что это твоя блажь, но чем дольше с тобой общаюсь, тем все четче понимаю, что нет. Ты чувствуешь сердцем как надо поступать гораздо быстрее, чем я понимаю это мозгом. Наверное, так и должно быть. Из нас двоих ты выбираешь правильный путь, а я только потом дохожу почему надо было идти именно туда. Зато потом я могу переть как танк, – он усмехнулся, ожидая одобряющей улыбки Нади, но та продолжала внимательно смотреть ему в глаза. Илья уже серьезно добавил: – так что мой путь лежит туда же, куда и твой. Всегда. Назад домой, значит назад.

– Спасибо! – она, повинуясь резкому порыву, стремительно обняла его за шею и поцеловала.

– Рано еще благодарить, – прошептал он после поцелуя, – я ж еще не понял, как нам вернуться.

Глава 46

Снежана

Она боялась этого разговора, и надеялась, что он никогда не состоится, но у дверей ее дома Дин наконец то решился.

Это был тот самый неловкий момент, когда, будь это настоящее свидание, возникала заминка: будет ли прощальный поцелуй, приглашение зайти выпить кофе и так далее. В общем либо счастливый миг воплощения тайных чаяний, либо крушение всех надежд.

– Ты особенная, – неожиданно сказал он.

Снежана обернулась к нему.

– Ты особенная, – повторил он, – рядом с тобой все меняется. Я чувствую, что становлюсь неожиданно смелым и сильным. Со мной такого не было никогда и ни с кем. И ты красивая…

– Дин, – прервала она его, – Ты изменился. Ты действительно изменился, – она сделала небольшую паузу, и пока она подбирала слова, он жадно разглядывал ее лицо, стараясь понять настроение. – Но ты сделал это сам. Заметь, ты сейчас очень волнуешься, но уже не заикаешься, как раньше. И я тут ни при чем.

Он открыл было рот, чтобы возразить, но она коснулась пальцем его губ и Дин застыл.

– Я знаю все, что ты хочешь сейчас сказать. И то, что не сможешь сказать, но чувствуешь, наверное, тоже знаю. Я эмпат, и ощущаю настроения других, особенно то, что они думают обо мне. Но…

Она так и не нашла правильных слов, чтобы не сделать больно так или иначе. Проще было ничего пока не сказать. Оставить загадку. Потому что, если сообщить правду, что никаких чувств, кроме дружеских, Дин у нее не вызывает, это будет удар, который обрушит его только начавшую восстанавливаться психику. Если сказать другую правду, то… это будет преждевременно, и тоже навредит. Оба варианта нанесут глубокие раны. Но вторая истина все-таки была меньшим из зол.

– Пойми, чтобы не было больно обоим, лучше не начинать этот разговор. Мы никогда не сможем быть вместе в силу объективных причин, которые ни от меня, ни от тебя уже никак не зависят. Поэтому лучше сохранить светлую дружбу, а не нанести друг другу кровоточащую рану.

– Почему? Что это за причины? – прошептал он ошарашенно и удрученно.

– Мы из разных миров.