Усадьба ожившего мрака

– Проснулся? – спросил он и зачем-то потрогал Митяев лоб. Рука его была холодной. Почти такой же холодной, как у Танюшки, но все же чуть более живой. И лицо его было человеческим, и глаза самыми обычными.

– Проснулся. – Митяй сел.

– Слава богу. – Батя облегченно улыбнулся. Улыбка тоже была самой обыкновенной. И улыбка, и зубы. Приснится же такое… – Ты снова метался. Что-то снилось?

Рядом застонал и резко сел Сева. Этот еще не проснулся окончательно, но уже почуял, что что-то происходит.

– Что это? – Батя сжал Митяеву руку. Не так крепко, как Танюшка, куда ласковее. Разглядывал след, оставшийся на его запястье. След был похож на синяк или ожог. Будто-бы кто-то схватил его за запястье раскаленной ладонью. Или не раскаленной, а неживой. – Откуда?

– Это она… – Митяй высвободился из отцовской хватки.

– Таня?! – окончательно проснулся Сева. – Ты снова ее видел?!

– Видел. – Признаваться в том, что именно он видел, не хотелось, но Сева точно не отстанет.

В комнату, зевая и потягиваясь, вошел Влас Петрович. С взъерошенными со сна волосами он казался сильно моложе своих лет. Или он и был молодым, просто прятал возраст за солидной бородой?

– Что за переполох? – спросил он шепотом и бросил встревоженный взгляд не на Митяя, а на склонившегося над ним батей. – Гриня, что у вас тут происходит?

– Кошмары у нас тут происходят, – буркнул батя, не оборачиваясь и не сводя взгляда с Митяевой руки.

– Где она? – Сева не желал ждать ни секунды. – С ней все в порядке?

Когда царевна мертва, трудно судить, в порядке ли она. Но нужно рассказать то, что она ему показала. И как можно быстрее!

– Митяй! – Сева встряхнул его за плечи.

– Уймись, блондинчик, – буркнул он. – Там все не так, как здесь.

– Там – это где? – Он не собирался успокаиваться. Он хотел знать правду. А еще ему было обидно, что в свой сон Танюшка снова пустила не его, а Митяя.

– Там – это там, где она сейчас. Она спит. Мне кажется, она хочет проснуться, но не может.

– Лекарства, – сказал Влас Петрович мрачно. – Те, что пропали из госпиталя. Наверное, ей колют что-то, чтобы она не просыпалась.

– И у нее… – Митяй бросил быстрый взгляд на Севу. – У нее забирают кровь.

Сева вскинулся, застонал.

– Не так, как у меня. – Митяй подтянул рукав, демонстрируя уже почти зажившую рану на запястье. – Я не увидел следов от укусов.

– А какие следы ты увидел, парень? – спросил Влас Петрович.

– От уколов. Как у вас. – Он указал на руку Власа, где в сгибе локтя виднелся едва различимый след от иглы. – А еще она может видеть… – Митяй запнулся.

– Что? – спросили разом батя и Влас Петрович.

– …Что происходит?

Они и не заметили, как в гостиную вошла Стелла. Она единственная из них всех выглядела свежо и бодро. А еще она была вполне себе живой. Ни на шее, ни на запястьях, выглядывающих из-под рукавов шелкового домашнего халата, не было никаких следов. По крайней мере, хоть один из его снов оказался самым обыкновенным кошмаром.

– Делимся впечатлениями, Стелла Витольдовна, – сказал Влас Петрович одновременно мрачно и смущенно.

– Впечатлениями от чего? – Она не собиралась уходить. Напротив, она скрестила руки на груди, приготовилась выслушать ответ.

Остальные тоже смотрели на Митяя, словно это он должен был решить, как поступить. И он решил!

– Фон Клейст выслал отряд карателей, – сказал он тихо, но решительно.

– Куда? – спросил Влас Петрович так же тихо.

– Когда? – спросил батя.

– Откуда ты знаешь? – спросила Стелла.

И только Сева молчал, думал о чем-то своем.

– В партизанский отряд. Когда, я не знаю, но думаю, что они уже в пути. Откуда знаю, не скажу! – Ответил Митяй всем сразу и тут же сложился от резкой боли в груди.

Наверное, так болит сердце, когда осознает, что потеряло или вот-вот потеряет что-то очень дорогое. Кого-то очень дорогого…

Он не думал про Соню все эти дни. Не думал, потому что считал, что она в безопасности. А теперь вдруг разом осознал, что совсем она не в безопасности, что возможно, в это самое мгновение ее рвут на части фашистские псы…

– Митя! – Дернулся к нему батя. – Сынок, тебе больно?

– Все в порядке, – просипел он, выпрямляясь. – Мне нужно идти.

– Куда? – В один голос спросили Влас Петрович и батя.

– Туда! – Митяй уже поднялся на ноги. – Они их убьют! Они их всех убьют! Их нужно предупредить!

В лице отца тоже что-то дрогнуло, словно бы и его собственное сердце заныло от какой-то только ему одному ведомой боли.

– Я пойду сам, – сказал он решительно.

– Я с тобой! – Митяй не собирался сдаваться. Только не в этот раз.

– Один я управлюсь быстрее. – Батя осторожно отодвинул портьеру, всмотрелся в темноту за окном.

– Я пойду с тобой. – Влас Петрович откатывал рукава рубахи, оглядывал комнату в поисках своей куртки.

– Вы должны остаться и решить вопрос с фон Клейстом, – сказал отец тихо, а потом добавил еще тише: – Влас, одному мне будет проще разобраться. Понимаешь?

Влас Петрович очень долго молчал, а потом наконец кивнул.

– Я постараюсь вернуться, как можно быстрее. – Батя уже натягивал куртку. – Сева, Митя, вы поступаете в распоряжение товарища командира.