Усадьба ожившего мрака

Пригодились рассказы бывалых и чахлая березка, растущая поблизости. Березку Лида перешибла ногой, от чего рана тут же разнылась и закровила. А дальше уже Соня не оплошала, ухватилась за протянутый к ней стволик, медленно, без лишних движений выбралась на твердую почву. Лиде оставалось лишь упереться ногами в землю и тянуть изо всех сил.

Несколько минут они просто лежали на спинах, глядя в ярко-синее небо, а потом Соня сказала:

– Нам нужны посохи.

У Лиды уже был посох. Если срезать ветки с березки, получится то, что надо. Посох был, а силы куда-то улетучились, она молча протянула нож Соне.

Из доброго десятка деревцев Соня выбрала осину, не самую крепкую, не самую прямую. Мало того, Соня остро заточила один из концов своей палки, осмотрелась, сказала с досадой:

– Больше осин нет. Ничего, потом найдем.

Наверное, из-за холода и накатившей вдруг слабости Лида и не стала спрашивать, зачем им осина, вместо этого она сказала:

– Соня, нам нужно развести огонь.

Разводить огонь решили после того, как выберутся из трясины, потому что мало ли что. Выбирались добрых четыре часа. Осторожничали, проверяли дорогу палками, старались не спешить. Потому, когда дело дошло до костра, обе они продрогли до костей, несмотря на яркое солнце. Солнце это пока еще только светило, но не грело. В отличие от огня.

Разделись до сорочек. Лиде тоже пришлось. Вот тогда Соня и увидела следы. Не всю спину, нет, но шрамы заходили и на плечи. Не носить ей теперь сарафанов. Даже платьев с короткими рукавами не носить…

– Что это? – Соня коснулась шрама кончиками пальцев.

Лида вздрогнула.

– Больно? – испугалась Соня.

Нет, ей не было больно, но она до сих пор страшилась прикосновений. Наверное, так теперь будет всегда. Наверное, этот страх останется с ней вместе с головной болью и кошмарами.

– Нет. – У нее получилось улыбнуться. – Все давно зажило.

– Это… они? – спросила Соня шепотом.

Лида молча кивнула, подсела поближе к костру. Соня уселась рядом, порывисто обняла ее за плечи, сказала с тихой яростью:

– Гады! Ненавижу!

– Все будет хорошо. – Она погладила девочку по голове. – Все у нас будет хорошо.

Так они просидели пару часов. Одежда не просохла до конца, но ждать дольше было опасно. И без того уже становилось очевидно, что к ночи они до города не доберутся и придется ночевать в лесу. Отчего-то Соню страшила именно перспектива остаться ночью в лесу. Сама Лида больше переживала за то, что из провианта у них с собой есть лишь по куску сухаря, а еще за рану. Рана больше не кровила, но выглядела не слишком хорошо. Вспомнив уроки биологии, которые давал ей Зосимович, Лида осмотрелась в поисках мха, нашла зеленую кочку, сорвала пук, приложила к ране, забинтовала. Зосимович часто использовал мох во время перевязок, говорил, что за неимением лучшего, но она видела результаты таких перевязок. Хорошие были результаты.

Теперь, когда вопрос с раной и мокрой одеждой был хотя бы частично решен, оставался еще один страх. Ни она, ни Соня не умели ориентироваться в лесу. Точнее сказать, Лида умела, но только в теории. Вот и пришло время проверить теорию на практике.

Какое-то время казалось, что они ходят по кругу. Ландшафт не менялся! Все та же уже не зыбкая, но сочащаяся сыростью почва, все те же чахлые деревца, среди которых Соня выбрала молодую осинку и сделала новый посох для Лиды. Спрашивать, зачем ей посох, Лида не стала. Опираться на него было удобно, получалось хоть как-то разгружать раненную ногу. Хотя и собственный посох Соня не выбросила, может быть, рассчитывала отбиваться им от диких животных? Никто из них не знал, какие животные водятся в здешних лесах, но подозревали, что волки точно забредают, а потому держали ухо востро.

Отпустило их лишь тогда, когда лес начал наконец светлеть, сосны вытянулись и окрепли, а земля под ногами больше не пружинила. Как бы то ни было, а из болота они вышли. Если Лида не ошиблась в расчетах, то идут они в правильном направлении.

Когда сгустились ранние весенние сумерки, Лида начала терять надежду.

– Соня, – она остановилась, оперлась на свой посох. – Соня, я не уверена, что это правильная дорога.

Никакой дороги не было, был девственный лес, медленно и неуклонно погружающийся во тьму. Лес, которого до смерти боялась Соня.

– Нам, наверное, нужно готовиться к ночевке. – Лида старалась, чтобы ее голос звучал уверенно. Вот только «наверное» нужно было исключить из полной уверенности фразы. – Соня, пока светло, мы поищем укромное место. Если ты боишься зверей, мы разведем костер и будем дежурить по очереди.

– Я боюсь не зве… – Начала было Соня, но оборвала себя на полуслове. – Лида, мы правильно идем! – В ее голосе впервые за долгие часы появились нотки уверенности. – Вот это дерево! Я его помню!

Она указала рукой на причудливого вида сосну. Ствол изгибался под прямым углом и какое-то время шел почти параллельно земле. Такое точно не забыть.

– Что тут поблизости? – спросила Лида с надеждой.

– Заброшенная лесопилка. – Соня поежилась. – Но нам туда не надо, Лида. Давай попробуем добраться до Видова.

– Видово сожгли.