Усадьба ожившего мрака

Она не могла. Или все-таки могла? Они с Митяем разом уставились на эту хрупкую, изможденную женщину. Возможно, она не может прямо сейчас, но она непременно сможет чуть позже. Потому что вот такая она упрямая и решительная. Все их женщины упрямые и решительные. Вот и Соня туда же.

– Мы останемся вместе, Лидочка! – Она обняла Лидию за плечи. – Я тебе помогу. Вдвоем нам будет легче.

Митяй уже хотел что-то возразить, но она не позволила, предупреждающе взмахнула рукой:

– Мы будем ждать вас до девяти утра, – заговорила скороговоркой. – Если вы не придете… Если не успеете вернуться, мы уйдем из города. Будем ждать вас… – Она задумалась, потому что не осталось в этом мире больше безопасных мест. Они все это прекрасно знали. Гремучий ручей, Видово, избушка пасечника, партизанский отряд… Не было безопасных мест! – Мы будем ждать вас у заброшенной лесопилки.

Голос Сони дрогнул. С лесопилкой у нее были связаны не самые светлые воспоминания.

– Нет, – сказал Митяй.

– Да! – сказала Соня и тут же мягко добавила: – Я справлюсь, Митя. Я уже не та, что была раньше.

Никто из них не был таким, как раньше. Но как же тяжело им давалось это осознание!

Со стороны прибрежных кустов послышался треск и тихий рык. Горынычу надоело сидеть в засаде.

– Что это? – испуганно спросила Лидия.

Прежде, чем ответить, Соня бросила быстрый взгляд на Митяя. Тот кивнул.

– Пойдем, – она подхватила Лидию под руку. – Лидочка, пойдем, я тебе потом все расскажу.

Вот только Лидия не спешила уходить.

– Он не был человеком, – сказала она очень тихо. – Вольф, не был человеком.

– Мы знаем, – сказал Сева, пятясь к кустам. Горыныча нужно было как-то успокоить и удержать.

– Нет, вы не понимаете. – Лидия, и без того бледная, побелела, как полотно. – У него были клыки. – Тонкими пальцами она коснулась своей шеи в том месте, где до сих пор кровоточила оставленная Вольфом рана. – Он не человек!

– Мы понимаем. – Соня уже тянула Лидию за рукав. – Мы знаем про… упырей.

Сева испугался, что вот сейчас начнется истерика. Или вопросы. Потому что как же не спросить про упырей?! Но Лидия лишь молча кивнула, принимая сказанное, как данность.

Они уже брели с Соней по узкой тропке, когда она обернулась, вперила взгляд в Митяя.

– Как этих тварей убивать? – Теперь в голосе ее звенела холодная ярость. – Ты меня научишь?

Он ничего не ответил, лишь молча кивнул. Лидии этого оказалось достаточно. Она снова коснулась своей шеи, а потом резким движением подняла ворот пальто.

– Берегите себя, мальчики, – сказала, уже отворачиваясь от них с Митяем. – Берегите себя.

* * *

До Гремучего ручья Власа подвезли на раздолбанном, дребезжащем грузовике. Это было личное распоряжение коменданта, с которым Стелла была на короткой ноге.

– В ваши годы, с вашими сединами и вашим ревматизмом, Вацлав Мцеславович, не гоже шастать по лесу пешком, – сказала ему Стелла, вручая пахнущую духами записку. – Отдадите коменданту, он организует вам транспорт и пропуск. Кстати, если начнут расспрашивать, сами вы из области, приехали в эту глушь исключительно из любви и уважения ко мне.

Она кокетливо поправила выбившуюся из прически прядь, а Влас сказал:

– Исключительно из любви к вам.

В его любовь и уважение комендант поверил почти сразу, но все равно разглядывал с изрядной долей скепсиса. Зиночка постаралась на совесть, выглядел Влас безобидным дряхлым старцем. Дунь на такого – он и рассыплется. Но, как бы то ни было, а пропуск и доставку Власу организовали, и в оговоренное время он уже с кряхтением выбирался из кабины грузовика, поправлял сползшие на нос очки, рассеянно хлопал себя по карманам пальто в поисках пропуска. Пока хлопал, отчаянно думал о том, чтобы не переиграть. До Стеллы с ее талантом к лицедейству ему было ох как далеко!

Нельзя сказать, что на благообразного старичка с саквояжем никто не обратил внимания. Обратили, даже саквояж обыскали, минут пять перебирали непонятные для самого Власа инструменты, потом велели поднять руки и обыскали его самого. На трость, которую Влас заблаговременно прислонил к воротам, внимания не обратили. Повезло.

С той стороны ворот его уже ждал юркий, плюгавый мужичок. По повязке со свастикой на руке было ясно, что он из местных полицаев. В рожу плюгавого Влас всматривался очень внимательно, запоминал на будущее.