Ущелье дьявола

Глава шестьдесят девятая ЯД

Судя по восторженному гулу народа, ошибиться было невозможно.

- На этот раз, действительно, едет сам император, - сказал Трихтеру его спутник. - Поспешим и мы.

И они пустились бегом по направлению дворца принца-примаса.

- Пожалуйста, - обратился к Реймеру Трихтер, - побудьте со мною, как можно дольше, мой дорогой, не уходите совсем. Подождите, пока я вернусь, чтобы я чувствовал на себе взгляд друга в то время, как буду подходить к страшному человеку, и знал, что дружеская рука поддержит меня, если я упаду в обморок.

Затем он отыскал своих егерей, которые велели ему стать возле них, обещая пропустить его вперёд в тот момент, когда император будет сходить с лошади.

И хорошо, что они поторопились, потому что к стоявшему на площади народу прихлынула ещё такая огромная толпа людей, что яблоку некуда было упасть, так что Трихтеру и Реймеру вряд ли удалось бы протиснуться через такую сплошную массу.

Для Трихтера время летело с быстротою молнии. Кровь стучала у него в висках. Сердце захлопнулось в груди. Он уже подумывал отказаться от подачи прошения и бросить хлопоты об обеспечении своей матери.

У него даже мелькнула надежда, что вдруг император передумает, заключит мир с Россией и вернётся обратно во Францию, не останавливаясь даже во дворце принца-примаса.

Но тут заиграл трубный оркестр, раздался бой барабана, и Наполеон показался на площади, сопровождаемый громогласными восторженными криками.

Император ехал верхом рядом с коляской, в которой сидела императрица. Он отдавал поклоны народу.

И Трихтер чувствовал, что он окончательно теряет присутствие духа по мере приближения императора, про которого скорее можно было выразиться, чем про Атланта, что он несёт весь мир на своих плечах, вернее, - в своей голове, если только не на голове.

Подъехав к дворцу принца-примаса, Наполеон сошёл с коня.

Принц- примас, окружённый свитою, стоял с обнажённой головой в дверях дворца.

Он обратился с восторженным приветствием к императору, который сказал ему в ответ несколько благодарственных слов, потом императрица вышла из коляски и вместе с императором намеревалась подняться по лестнице во дворец.

- Теперь ступайте! - сказал егерь Трихтеру. - Как раз пора. Ну, живо!

Трихтер бросил на Реймера умоляющий взгляд.

- Помолитесь за меня! - шепнул он ему.

И, быстро сжав ему крепко руку, он пошёл вперёд, шатаясь, но, увы, не от вина!

- А, немецкий студент! - сказал Наполеон. - Я люблю эту гордую молодёжь. - Что вам угодно, друг мой?

Трихтер пробовал ответить, но ему сдавило горло, и он не мог выговорить ни слова.

Он только протянул к императору правую руку, в которой держал прошение, и при этом выронил свою фуражку из левой руки: он не мог удержать двух предметов сразу.

Император, улыбаясь, взял бумагу.

- Успокойтесь, - сказал он. - Вы говорите по-французски?

Трихтер делал над собою невероятные усилия.

- Моя матушка… - бормотал он. - Ваше величество… Мой дядя тоже… Он убит… Но я… Я не француз.

Он чувствовал, что как раз говорил не то, что хотел сказать.

- Вот что, - сказал император. - Так как вы говорите по-французски, то идите со мною во дворец, там вы и скажете мне лично, что вам от меня надобно.

Барабаны забили поход, и под их грохот император стал подниматься по лестнице, держа в руках прошение.

Трихтер шёл позади него, растерянный, как какое-то пятно во всей свите, подавленный всей этой торжественностью, опьяневший от блеска, утонувший в нём.

Так вошёл он в приёмный зал.

Император принял милостиво представителей королей и принцев. Для каждого у него нашёлся какой-то комплимент.

В разговоре с генералом Шварценбергом, представителем Австрии, он хвалил его воинские способности, которые он знал и ценил.

Барону Гермелинфельду, который передал ему поклон и привет от прусского короля, он сказал, что наука - космополитка, и что такой ум, как у барона, делал всех людей равными.

Когда ему назвали представителя герцога Саксен-Веймарского, он быстро подошёл к нему, отвёл его в сторону, поговорил с ним некоторое время и сказал на прощание:

- Про вас, господин Гёте, можно сказать, что вы выдающаяся личность.

По окончании приёма принц-примас пригласил императора пройти в столовую.

- Проводите императрицу в столовую, - сказал Наполеон. - Я приду вслед за вами. Мне ещё надо распорядиться. А где же мой студент?

Трихтер, который пришёл немного в себя, пока Наполеон говорил с другими, почувствовал, что проклятое волнение овладевает им снова. Его втолкнули в кабинет, куда пришёл Наполеон с секретарём и двумя адъютантами.

Наполеон сел за стол.

- Ну-ка, друг мой, - обратился он к Трихтеру, - о чём же ты хотел просить меня?

- Государь, мать моя… то есть мой дядя… Да, государь, храбрый солдат в армии вашего величества… - пробовал объясниться сиплым голосом Трихтер.

- Да успокойтесь же! - говорил император. - Где же ваше прошение? А, вот оно!

И он подал его Трихтеру.

- Возьмите, если уж не можете сказать, в чём дело, читайте.

Трихтер, взял прошение, распечатал его и развернул бумагу дрожащими руками.