Ушедшие в никуда

Блюдо, которое вынесла из рубленого деревянного дома матушка Людмила, было аккуратно выложено румяно поджаренными куриными ножками и другими аппетитными кусочками. Вслед за курицей на деревянный стол, расстелившийся скатертью-самобранкой посреди двора и луговых трав, последовали озерные окуньки, вареная картошечка, огурчики и конечно же церковный кагор.

– Не гневайтесь, если что не так, – произнес отец Владимир, когда все шумной толпой расселись за гостеприимным столом. – Еда что, еда не главное. Отдашь чуть-чуть, приобретешь много. Вот сколько я сегодня приобрел. – Он обвел рукой всех присутствующих. – Люди ко мне пришли, хорошие люди, значит, день не зря прожит. А крыльев… крыльев ни у кого нет за спиной, не ангелы мы, хоть священники, хоть миряне. А Бога в душе иметь надо…

Поодаль шумел Оковский лес, бережно обнявший часовенку с золоченым крестом на маковке, главной тайной которой была моя юная Волга.

Деревянные лавки, это чудо цивилизации, отдаляли меня от Природы. Немного нерешительно я перебралась на густую, сочную зелень травы. Отец Владимир, казалось, только и ждал этого. Через несколько мгновений он уже расположился рядом со мной на сотканном из шелкотравья ковре.

– Люблю сидеть на земле, – пояснил священник, – от земли сила идет.

Он сидел на ласковой зеленой траве теперь уже не в золоченой, а в обычной черной рясе, подогнув под себя ноги, около старого рубленого дома, и в его неповторимом образе отражалась Русь, та далекая, забытая, чистая и сильная. Отец Владимир все говорил, говорил, говорил…

– Места здесь исконно русские, неповторимые места. Здесь, в Оковском лесу, граница водораздела трех морей – Балтийского, Черного и Каспийского. Отсюда, из нашего Оковского леса, три великих реки свое начало берут – Днепр, Двина и матушка наша Волга. Сюда никакие воды не прибывают. Только отсюда стекают-растекаются по всей Руси. Все здесь святое, все чистое. Волга… Она кормилица наша. С давних времен кормилица! Еще до меня, еще до вас, до отцов наших, дедов, до прадедов!.. И вечно юная она здесь, Волга-то наша. Еще жаждал хан Батый, грезил землей Истока. Хозяином на этой земле видеть себя мечтал! Не поддалась ему эта земля. Князь Александр Ярославич Невский на этой земле бил рыцарей литовских. Не по зубам оказалась литовцам земля Истока. Немец в Великую Отечественную войну землю эту поганил. Около шестидесяти дворов в деревне было, а осталось всего-то четыре дома, да еще колодец. Вода в нем холодная, чистая, вкусная. Во время войны наши в деревне были – колодец берегли, немцы в деревню вошли, и те колодец пуще глаза охраняли. Выстояла земля Истока Волжского. Теперь вот каждый год 29 мая мы совершаем Крестный ход, освящаем воду Истока Волжского, чтобы души людские светлее стали. Беречь Исток надо от скверны, от подлости, от человеческой неразумности, тогда и вся наша матушка Волга до самой дельты ее чище станет, сильнее.

В этих местах солнце летом долго не покидает горизонт, но и оно уже стало гладить макушки вековых сосен и елей ласковыми розоватыми лучами, давая нам понять, что мы слишком злоупотребляли гостеприимством.

Я прощалась с отцом Владимиром, матушкой Людмилой, деревней Волговерховье, истоком Волги. Нет! Не прощалась, я говорила им: «До свиданья». Я подошла к большому камню, лежащему у дороги. Мы с ним смотрели друг на друга, как старые друзья. На его сером каменном лике я прочла:

Путник!

Обрати взор свой на Волги исток!

Здесь зарождается чистота и величие

земли Русской.

Здесь истоки души народной.

Храни их.

Камень сей заложен 22 июня 1989 года

Живущим и будущим детям России.

Оглянись, уходя.

Пути человеческие

Воистину, пути Господни неисповедимы. Пути человеческие порой непредсказуемы. Маленькая планета под названьем Земля летит во Вселенной вместе с Солнцем в неведомые дали и несет на своих плечах хрупкую жизнь. Имя этой жизни – человек.

Человек вошел в Мир. Он сделал свой первый робкий шаг, другой, третий… Кто-то прошел по Земле незаметно, кто-то просто наследил, кто-то оставил след, а кто-то его растоптал…

Работа закрутила меня колесом рутины так, что некогда было остановиться, сказать себе «стоп», поднять глаза к небу, улыбнуться плывущим вдаль облакам и порадоваться вместе с ними свободе. Дела заставили меня на некоторое время покинуть мой рабочий кабинет. Чтобы хоть немного отключиться от проблем, я не стала брать служебную машину, а пошла пешком. Моя старушка Астрахань, южный город, приютившийся где-то на краю России, вновь расстелила передо мной дорожку-скатерку по многочисленным узким улицам, на которых хватало места и суете будней, и размеренной жизни одиноких башенок, оставшихся от некогда живших здесь монастырей, и помпезности новостроек, играющих в зеркалах окон брызгами солнечного света, и куполам многочисленных восточных построек с дворами, двориками и подворьями.