Ушедшие в никуда

Геометрия большого города отражалась в геометрии витрин. Архитектура форм из стекла и бетона, укротив дикую природу, заставила ее ютиться в строго отведенных местах. Затерявшийся в автомобильных пробках полдень задыхался от смога. Темп, скорость, суета не давали шанса остаться наедине с собой, крепко-накрепко затягивая узел рутины. Бесчисленные потоки информации, стекаясь мутными ручьями в водоворот жизни, смывали возможность воспринимать мир живых красок, сводя к логической схеме расчет каждого прожитого дня. Ограниченное пространство квартир создавало их обитателям маленькие замкнутые мирки, в которых терялось ощущение единства с себе подобными, притуплялись чувства, черствели сердца. Естество городской современности, преклоняясь перед закордонной валютой, возведя ее на пьедестал вожделения, тонуло в чужой моде, в чужой музыке, чужих словах и мыслях. В воображении господствовали виртуальные миры. Искусственные формы, искусственный интеллект, искусственная жизнь…

В зале, вместившем в себя тысячи зрителей, витал дух праздника. Девушки, съехавшиеся на конкурс красоты со всех уголков России, доверив себя профессиональным визажистам и парикмахерам, наносили последние штрихи своей блистательной внешности.

Взыскательное жюри, отгородившись от зрительного зала аурой недоступности, расположилось перед сценой в уютных креслах за небольшими лакированными столиками. Воздух дышал дорогим парфюмом и ожиданием.

Богемную идиллию разрезал долгожданный голос ведущего, известившего всех присутствующих о начале конкурса. Подхваченный волной одобрительных аплодисментов, он поплыл по рядам, растекаясь до самых отдаленных уголков сладковатым туманом предвкушения. Миг, и дефиле красавиц утвердило начало праздника.

В эти дни ничто не ускользнуло от строгих глаз жюри: ни длинные стройные ноги, ни роскошные волосы, ни вожделенные размеры 90-60-90. Одна отработанная походка сменяла другую, третью… пятую, уступая место откровенным купальникам, подчеркивающим все достоинства женского тела. Звучала музыка. Прожектора, заигрывая с девушками, то касались их лучами света, то бросали им под ноги яркие разноцветные брызги. Сцена жила, дышала, преподнося залу хрупкое женское очарование. Блеск глаз и бижутерии, линии тела и линии костюмов, цвет волос и оттенки нарядов, все кружилось разноцветным конфетти на карнавале изящества. В закулисном волнении обсуждались необходимые тона румян, тональных кремов, длина наложенных ресниц и другие женские хитрости. Закулисные интриги этих дней приоткрыли не одну завесу тайн силиконовых грудей и ног. В калейдоскопе цвета, блеска, форм, рождался в горниле предвзятости образ королевы красоты. Девушки, претендовавшие на заветный титул, должны были уметь ходить, говорить, очаровывать. Весь зал, затаив дыхание, следил за каждым жестом, речью красавиц, за мыслями, которые роились в их прелестных головках (хотя, по большому счету, это было не столь важно). Те в свою очередь, завораживая присутствующих пленительными улыбками, умело утаивали, что за всей этой театральной легкостью скрыто долгое время тренировок, бесчисленное количество массажей и расслабляющих ароматических ванн.

И вот, спустя отведенное время, пройдя марафон нелегкого состязания, эта звенящая напряженность зала всем своим существом жаждала красивого финала. Настал момент, и взрыв аплодисментов подхватил имя победительницы. Бриллиантовая корона, венчая триумф, коснулась роскошной прически. Слезы… Слезы счастья… Восторженные вспышки фотоаппаратов, нескромные объективы телевизионных камер остановили миг желанного восхождения. Новая звезда взошла на небосклон богемной красоты. Новая «Мисс Россия» ступила на пьедестал славы.

Россия! Широка ты, Русь-матушка, величава – от южной Астрахани до западного мыса Провидения, от северного Мурманска до восточного города Находка – статна, красива, порой сурова, порой нежна, порой беспомощна, порой сильна. Но все это ты – Русь! Характер твой самобытен, красота – бесспорна.

Русская глубинка жила своей глубинной нетронутой жизнью. Проселочные дороги, покосившиеся одинокие домишки, деревянные церковки около немноголюдных селений – все это скрылось от столичных глаз где-то в глухих болотистых лесах.

Судьба на несколько дней позвала нас, троих неисправимых романтиков, далеких от деревенского быта горожан, в эти первозданные места под Тверью, скорее всего, не случайно. Еще не освободившись от впечатлений богемного праздника, мы вспоминали эпизоды его недолгой жизни, в которых еще звучала музыка, ослепляли улыбки, покоряло изящество…

Проселочные дороги, предложенные нам судьбой, уводя от звенящего салонного великолепия, вели нас в другой мир. Встретившись нам в океане жизни могучим айсбергом, мир русской глубинки предстал на поверхности этого океана великим исполином, скрыв в водах бытия большую часть своей глубинной сути.

Она вышла нам навстречу грациозная и статная одновременно. Привычно цыкнув на двух хрипло лаявших на нас «кавказцев», улыбнувшись, отворила калитку: