Ушедший в бездну

— Радуйтесь, господа, он сдох. Кто-то проломил ему череп. Мух и муравьёв вокруг орава, а крови почти нет. Аккуратная работа.

— Бедняга, — вздохнул Феррара. — Я подозревал, что он умрёт не своей смертью. Его родители боялись того же, поэтому так настаивали на его женитьбе. К сожалению, обручальное кольцо далеко не каждого удерживает от распутной жизни…

Глава 17 "Вереск"

…Та же мысль мелькала у Гертруды фон Адельбург на балу, устроенном владельцем Хелльштайна, недавно возвратившимся из Вены с молодой женой — белокурой и хрупкой, как водяная лилия, наследницей старинного австрийского рода. Предчувствуя скорую беременность, графиня стремилась насладиться всеми радостями беззаботной жизни. Пан Мирослав потакал любым её прихотям. Траур по Августе-Венцеславе фон Норденфельд был забыт. Воспоминания о покойной голландской жене и пасынке, ожидающем в Амстердаме вестей от высокородного отчима, сожжены вместе с письмами из Голландии, среди которых были и назойливые послания Феррары.

Война, охватившая пол-Европы, никак не отразилась на жизни пана Мирослава, кроме того что он стал ещё богаче, торгуя оружием. Его гости восхищались красотой графини, пышностью праздничных увеселений и тайком зевали, ожидая подходящего случая, чтобы уехать домой.

Гертруда скучала. Тень дуры Маргит, в своё время едва не выплакавшей глаза по её первому мужу, казалось, скользила за ней повсюду, глядя ей в душу с невыразимой скорбью. Конрад фон Адельбург флиртовал со всеми дамами, которые позволяли ему это, а таких на празднике было достаточно, чтобы вывести его жену из терпения. Чего, впрочем, он и добивался.

Отношения между супругами Адельбург охладились до состояния скрытой войны. Барон фон Регенсдорф уже давно не навещал дочь и зятя. Единственное письмо, пришедшее от него на имя Гертруды, было коротким и содержало очень мало информации. Очевидно, отец боялся, что его послание, адресованное дочери, фон Адельбург вскроет без её ведома.

Гертруду не интересовала судьба её старшего сына, живущего в замке Регенсдорф в Силезии. Теперь у неё были дети от Конрада фон Адельбурга. К ним она испытывала некоторое подобие любви. Во всяком случае, они не были ей безразличны, в особенности мальчик, очень похожий на отца, но более умный и серьёзный.

Её былая страсть к мужу утихла. Он разочаровал её своим легкомыслием и самолюбованием и надоел постоянными шутками, давно переставшими казаться ей остроумными. Лишь его красота не позволяла ей охладеть к нему окончательно.

Гертруде было тоскливо. Она не могла заниматься магией, пока муж находился дома, а он давно уже не уезжал никуда один. Возможно, в тайне он тоже ревновал её, не догадываясь о том, что его неведомый соперник — демон. Гертруда совсем упала бы духом, если бы не сны — странные сны, в которых она видела себя в незнакомых местах, в чужих домах, с неизвестными ей людьми… или не людьми? Ей снились существа, которых не знали народные поверья. Чудовища с глазами ангелов. Она не задумывалась над тем, что они собой представляли, откуда являлись.

Перед поездкой в Хелльштайн она прогуливалась во сне с двумя звероподобными слугами по большому восточному городу. Это была Смирна…

Грёзы о Востоке посещали и пана Мирослава, но ничего мистического в них не было. Его молодая жена мечтала о модной игрушке — чернокожем мальчике-паже. Если бы не война, её прихоть могла бы осуществиться. У Конрада фон Адельбурга имелись связи в Константинополе и он, разумеется, не отказал бы владельцу Хелльштайна в помощи.

В крайнем случае, можно было обратиться к Ферраре, который, по слухам, имел дела с работорговцами, но пану Мирославу не хотелось тревожить его новой просьбой. Венецианский авантюрист был чересчур жаден и назойлив. Он вёл себя, словно нищий. Эти его письма, приходящие в Хелльштайн пачками, эти бесконечные жалобы на нехватку средств, мольбы о выполнении договора… Пан Мирослав жалел о том, что доверил ему свою тайну. Не такой воспитатель был нужен наследнику Хелльштайна…

…В первых числах февраля 1678 года Феррару посетил странный человек по имени Альфред Хооге. Он приехал верхом. Из окна кухни Конрад с любопытством разглядывал дорогую, отделанную серебром сбрую холёной породистой лошади и добротный зимний наряд всадника. Незнакомец слез с седла, не продемонстрировав при этом особенной ловкости, небрежно бросил поводья конюху и направился в дом. Конрад удивлённо хмыкнул и, не сдержавшись, расхохотался:

— Так я ездил верхом лет в шесть, когда учился!

Кухарка взяла злого мальчишку за плечи и увела от окна. "Нехорошо смеяться над взрослыми!" — строго сказала она, пытаясь скрыть улыбку.

У Феррары посетитель просидел довольно долго. Конрад успел забыть о нём. Наконец гость появился на крыльце. Конюх подвёл ему лошадь. Хооге с верхней ступени шагнул в стремя, вскочил в седло и выехал со двора.

Час спустя Феррара позвал к себе Конрада.

— Собирайтесь, ваша светлость, поедете со мной.

Это означало, что вторая половина дня пройдёт нескучно.