Ушелец

    — Не ссы, старик, — развязано проговорил Конраду Аксель. Его тон разительно отличался от внешнего вида. О таких, как он чаще всего говорят: «Вот никогда бы не подумал!» — Ты же — боевой мутант, штурмовой колонизатор, — талдычил Аксель, в до-ушельцевской бытности — проштрафившийся карточный шулер, — чего тебе бояться? Выберем захолустье какое-нибудь и оттянемся по полной. По законам Земли, нас не су-щес-тву-ет. Так-то, дядька. А завтра-послезавтра мы все равно уже будем греть перцы на какой-нибудь...э... как ее? Александрии, да? Или этой, бль...

    — Доступно говорю, — подхватил Виктор, — мы уже договорились. Пацаны пойдут, человек семь, молодежь подтянется, весело будет. Давай с нами? Не бросай компанию, а?

   Конрад закрыл глаза.

   «Все, в номер, немедленно в номер! Промыть желудок и — спать!» — подумал он».

   Конрад споткнулся. Риккардо выругался и приложил его кулачищем по спине. Скрипнули стиснутые зубы.

   Конечно эти придурки: Виктор, Аксель и остальные могли набедокурить, могли натворить бед. Но убить, а тем более — вырезать целую деревню, если этот темнокожий не врет, — определенно, кишка у них была тонка. Он знал, он чувствовал это. Наверняка, здесь побывала другая группа. Еще более озлобленных и подорванных ушельцев.

    — Ничего-о, — тянул свое Риккардо. — Хоть вы уже и не находитесь в правовом поле Земли и законы для вас не писаны, но и они же вас не защищают.

   Конрад промолчал. Он покорно шел впереди Риккардо, словно теленок — на убой.

    — Сколько, ублюдок, скажи мне, сколько Треугольник платит за кусок нашей планеты?

    — В ход пошла агитационная литература. Верно? — Говорить стало нестерпимо трудно. Словно держать в себе рвущуюся наружу тошноту. Метафорическая «пружина» внутри сжалась почти что до предела. Вот-вот, и она выпрямится, стремительно, со взрывом, при этом выстрелив потоком энергии по органам и тканям.

    — Слишком мало, за то, что я больше не увижу таких кретинов, как ты, амиго.

   Риккардо сначала хохотнул, а затем насупился.

    — Ты знаешь, что после каждого отбытия ушельца на Земле появляются от трех до восьми новых обигуровских спор? — Хреновый был из темнокожего оратор. Такой даже за выступление на сельском митинге, не получил бы ничего. Разве что — в морду. Минимальное знание и без того дурно попахивающего материала пропагандистских брошюр. Минимум веры в говоримое. Зато — преогромная жажда приключений и развлечений. «Веселая планетка, — думал Конрад, — одни — существа вне закона, рыщут по всему земному шару, выискивая возможность «оторваться по полной». Другие их ловят, и, прикрываясь разговорами о высоких целях... Интересно, что же они все-таки делают с ушельцами? Не убивают же? Чушь какая-то...»

    — После каждого «ухода», на Земле появляются не менее пяти с небольшим спор. И не более, — спокойно ответил Конрад.

    — Вот-вот. Откуда такая точность? В натуре говорят, что ушельцы с грибницей — вась-вась.

    — Грибницу, молодой человек, это вы, земляне, просрали. Меня же в то время даже в Солнечных окрестностях не было.

    — Гнилая отмазка, — хмыкнул Риккардо и ускорил шаг.

    — Куда ты меня ведешь?

    — Увидишь. Ты говорил о кубинской гостеприимности? Тебе будут рады.

   Они поднялись на вершину пологого холма, и Конрад увидел, что впереди у самого моря мерцает огонек костра. Он остановился. Ветер донес до него обрывки фраз и взрывы хохота; кто-то пытался играть на расстроенной гитаре неизменное фламенко. Конрад перестроил глаза в ночной режим. Так и есть. У самой кромки вода — три палатки, медленно остывают угли в мангале, компания человек из десяти веселится у костра. Возле них на песке валяются пустые бутылки. Едва ли в них было безалкогольное пиво или «Спрайт».

    — Шагай-шагай, здоровяк, — снова подтолкнул Конрада Риккардо, — Те ублюдки успели уйти через портал, а вот ты — остался. Придется тебе ответить и за трупы в нашей деревне, и за грибницу, и за обигуровские споры, и за то, что ты такой урод.

    — Я не пойду, — Конрад остановился и повернулся к Риккардо.

    — Еще как пойдешь! — хохотнул негр.

    — Не пойду. Я могу форсировать свой метаболизм и закончить этот цирк...

    — Чего? — напрягся Риккардо.

    — Я говорю, что не имею отношения к той резне, — упрямо проговорил Конрад, — Если какая-то кучка отбросов натворила бед, то это не означает, что вся наша братия... Черт, да у тебя самого, парень, мозги грибницей проросли!

   Риккардо нахмурился, соображая. Конрад с досадой махнул рукой:

    — А! Ты не поймешь!

    — Не пудри мне мозги, урод. Как форсировать метаболизм? Вас не модифицируют.

    — А я получил это там, — Конрад ткнул пальцем в небо и перечислил: — Хамелеон, Александрия, Бастион...

   Риккардо отступил от него на шаг.

    — Игнасио! Гильермо! Скорее ко мне! — завопил он что есть мочи секундой позже.

   Фигурки у костра вскочили на ноги, — Конрад все еще держал зрачки в ночном режиме и видел, как друзья Риккардо рванулись на звук его голоса.

   Конрад собрался. Такой знакомый зуд прошелся по спине от крестца до затылка. Мышцы скрутила в тонкие жгуты болезненная судорога... о, как он надеялся, что больше в жизни он не испытает это ощущение! — но оно все нарастало, нарастало в нем и...