Усилитель. Трижды воскресший

– Первый заменил раненого офицера и вывел взвод из-под обстрела, скороговоркой, пока солдаты подходили, затараторил комбат, – второй заменил убитого офицера и возглавил штурм опорника, Рыкин героически организовал эвакуацию раненых, Фомичёв – лучший снайпер полка, Хозиев в одиночку захватил трёх пленных, один из которых – офицер. Все положительно характеризуются по службе, имеют боевые награды, и представлены к новым.

Оглядев выстроившихся в ряд сержантов и солдат, император со словами: – Благодарю за службу! – пожал им руки.

Из-за спины императора выскочил фотограф, сделал несколько снимков, и император отправился ко второму батальону. Там представление лучших солдат повторилось. Ошалевшие от такого внимания и близости главнокомандующего, солдаты едва не впадали в ступор, а некоторые реально впадали и стояли, вытянувшись как шпалы и выпучив глаза как аквариумные рыбки.

Глава 12

Владимир. Монастырь.

Я встал в сторонке – любил наблюдать, как люди, проходя сквозь широкие двери собора, степенно спускаются по ступенькам и оказываются на соборной площади. Точнее, мне нравилось глядеть на их лица: после службы люди были спокойные и сосредоточенные, от их лиц веяло просветлением, задумчивостью и мудростью, как будто во время нахождения в церкви они поняли какую-то важную истину и сейчас пытались её осмыслить. Они ступали не спеша, даже не ступали, а шествовали, как будто боялись резкими движениями спугнуть это настроение умиротворённой задумчивости. Увидев меня, некоторые приветливо кивали головой, я кланялся в ответ.

Дождавшись, пока подойдут и соберутся все Перловы, мы пошли к машине, чтобы забрать вкусности, которые привезли для детей приюта. Приютских же, по утренней договорённости, тётя Таня должна была собрать и отвести в трапезную. Торт, который мы привезли, тётя Оксана делала накануне вечером – сама, с помощью тёти Лизы и дочерей. Так что ни масла, ни крема, ни шоколада на это произведение искусства они не пожалели: «Наполеон» в виде большущей раскрытой книги из тонких коржей, на которой шоколадными буквами были написаны пожелания хорошей учёбы, а по периметру и подносу густо рассыпаны «пятёрки», вырезанные из шоколада и клубники и «четвёрки» из ананасов. Дополнить пиршество должны были две корзины, доверху загруженные сдобой, начинённой ягодами и мёдом и коробка с отборными сортами чая – как же Перловым куда-то ехать в гости без чая?

Женщины быстро нарезали торт и раздавали его детям; зазвенели чайные ложечки и чашки, и вскоре детский гвалт, стоявший в трапезной, замолк. Я тоже с удовольствием съел кусок торта, хотя меня, по-прежнему, немного мутило. Постепенно шум и диалоги возобновились, дети стали задавать мне вопросы об устройстве на новом месте, я отвечал, но честно сказал, что ещё не осознал изменений. Детей поразило, что у меня в распоряжении две комнаты; что в целом дом просторный, при нём большой двор и сад; а большая тренировочная площадка находится за калиткой.

Завершив героическое уничтожение торта и плюшек, и запив всё это компотами и чаем, дети вызвались сопроводить семью Перловых на экскурсии по монастырю, а мы с тётей Таней пошли к игуменье. По дороге я задал вопрос: получится ли мне и дальше практиковаться в госпитале? Тётя Таня ответила, что обращалась с этим вопросом к руководству, и они обещали приглашать меня, если у них будут сложные случаи.

– Как там офицер, ну, морской пехотинец, выздоравливает?

– Уже выздоровел. Мы в Бурятии были, когда его «поставили на ноги» и он начал ходить, поначалу в корсете и опираясь на тележку, чтобы позвоночник не напрягался, потом и корсет сняли, а когда уже стал гулять каждый день по несколько часов, то его выписали и отправили в санаторий на реабилитацию. Юрий Васильевич Евич, ну, главный врач госпиталя сказал, что при выписке он особенно благодарил за «новые методики лечения» и просил им кланяться.

Я засмеялся, так как вспомнил, как он меня раскусил, когда неожиданно проснулся во время лечения.

От игуменьи, где она подробно расспросила меня о жизни у Перловых, обучению «дворянским штучкам» и правовым вопросам и подготовке к занятиям в лицее, мы с Татьяной пошли к отцу Игнатию, обратившим внимание на мой не очень здоровый вид. Я ответил, что меня немного знобит, видимо, вчера простудился; в машине по дороге в монастырь было прохладно, потом в соборе разогрелся, а на улице опять продуло; но всё под контролем и я с помощью дара процесс регулирую и надеюсь, что к началу занятий в лицее буду полностью здоров.

Так как запас по времени ещё был, мы с тётей Таней зашли на кухню: не смотря на праздничный день и отдых всех монастырских, на кухне работа кипела. Увидев меня, женщины дружно кинулись усаживать меня за стол, чтобы подкормить. На мои утверждения, что я только что поел торт и кушать не хочу, был ответ: – Это же котлеты. Раньше ты их в любое время ел – и до тортика, и после тортика, и вместе с тортиком, и вместо тортика. Неужто нашего Андрейку подменили?