Усилители смысла

Он не любил такие типовые дома, которые снаружи выглядят гораздо лучше, чем ощущаются внутри. Впрочем, остальные дома сохранились лучше, хотя и выглядели изрядно потрёпанными жизнью.

Он описал полукруг мимо пустынной площадки и упёрся в исполком. Точно такой же, какой стоял в другой части города, но без этого садово-декоративного оформления, положенному главному зданию города. И без каких-либо следов использования. Двери с мощными стальными рамами и толстыми противоударными стёклами были закрыты наглухо – это было видно даже отсюда. А декоративные шпангоуты, разделяющие окна, были такими же блестящими, как и в день их установки.

Это был запасной Дом. Дом Советов, власти – да называйте как хотите. На нём так и остался нетронутый размашистый массивный герб, выступающий из передней части здания. И им так никто и не воспользовался за долгое время. Не возникло необходимости.

Он посмотрел влево и вправо – у исполкома не было обхода. Он повернулся и двинулся назад – обходить большим крюком, чем рассчитывал.

Поворот сменился тенистой аллеей, а та вывела его на проспект. Ширина дороги соперничала с шириной тротуаров, а ровно выстриженные газоны были немногим уже, чем длинные дома-башни, тянущиеся на весь квартал. В этот час проспект был пустынен и лишь разрезали на кусочки ярко-голубое небо троллейбусные парки.

Он не помнил этот район. Но тротуар был выметен, дорога блестела свежим асфальтом, а в воздухе был разлита крепкая уверенность в общем успехе и завтрашнем дне. И колышутся на ветру разноцветные флажки и морщится транспарант с невнятной надписью…

Пятый стоял, упёршись коленями в бетонное окаймление забора. Из металлической рамки давно выбили щит, так что было сразу видно кое-как заросший и засохший палисадник. За ним так давно никто не ухаживал, что он начал превращаться в первобытный пустырь и даже здание посередине него уже не могло с этим ничего поделать.

Он присмотрелся внимательнее – здание явно имело сходство с недостроенной школой на окраине города. Такое же строгое, куда-то устремлённое, но куда меньших размеров, размахов и … более простое. Как прототип большой и длинной серии, чьи изначальные черты были усилены, углублены и закреплены.

Само здание выглядело утомлённым и… исчерпанным, что ли? Оно морально устарело и ничего не имело против этого. Наверное, из него могла бы выйти неплохая вилла-переделка для местных богачей – Второй показывал ему несколько таких – за высокими заборами, с претензией на элитарность. Оценить которую могли бы только безнадёжно местечковые люди – для остальных это выглядело слишком примитивно.

Кстати, куда делся этот ходячий толкователь снов пространства? Пятый оглянулся назад.

Второй обнаружился тут же – под деревом. Он сидел по-турецки, наслаждался густым теньком и был до отвращения безмятежен.

– Бывший дом пионеров. Насколько я знаю – одно из первых крупных общественных зданий города. Источник культуры, надежды на лучшую жизнь, светлое будущее, которое вполне могло наступить. Согласись, вполне себе хороший смысл – широчайшие проспекты, огромные дома, где на каждую семью есть своя квартира, тенистые аллеи, дающие много свежего воздуха для строителей коммунизма. И конечно, здание горисполкома – как же без власти-то.

– Тогда почему он был пуст?

– Потому как известно, что он ненастоящий. В смысле – дублирующий. Настоящий совсем в другой стороне. А я знаю, что я знаю. Сразу обмануть меня не получится. Погружение не может происходить рывком. Поэтому вначале мы восприняли заколоченные домики, повернули обратно, не нашли того, что было, а уже потом морально были готовы воспринять исполком и остальное.

– И что это значит?

– Это значит, что у нас худо-бедно получается сопротивляться искажениям, даже не прибегая к усилениям – Второй похлопал по футляру.

– Я бы не сказал, что так уж получается.

Второй пожал плечами и придал себе более серьёзный вид:

– Дело твоё. В общем, если вдруг кто не понял – в том направлении нам не пройти. Там у нас воплощённый социализм. Правда, я на этот путь и не рассчитывал. Там в конце улицы деревообрабатывающий завод, а немного дальше к выходу – номенклатурные дачи. Их потом переделали в закрытый гостиничный комплекс для своих, так что суть не сильно изменилась. Не самое приятное место для люмпенов вроде нас.

С кряхтением Второй принялся выбираться из канавки, в которой и росло дерево. Ноги были выше тела, поэтому центр тяжести отбрасывал его назад. Второму надоело изображать из себя живчика, и он вцепился за ствол и с видимым напряжением поднялся. Одним плавным движением он навьючил на себя рюкзак и поправил лямки.

Пятый отцепился от забора и вышел на середину тротуара и всмотрелся в улицу позади себя.

– Считай, что ты разбудил моё любопытство – почему именно здесь окопался дух социализма?

Второй вышел к дороге, изящно перепрыгнул канаву и жестом подозвал Пятого.

– Видишь этот синий кубик?

Пятый прищурил глаза, прослеживая направления пальца Второго.

– Ну?